— На этом, — проговорила Юдифь Ромер, — голосование закончилось с результатом четыре голоса «за» трансплантацию и три — «против».
— После ваших коротких выступлений, — предложил Альдерманн, — давайте приступим собственно к прениям! Каждый голос равнозначен.
В двадцать один час один из присутствовавших отказался от своих тяжелых сомнений в данном вопросе. За операцию проголосовали пятеро против двух.
В двадцать два часа тридцать пять минут еще один человек присоединился к мнению Меервальда. За трансплантацию проголосовали шестеро против одного.
В полночь один вернулся к своему первоначальному мнению и отдал голос против трансплантации. Пять к двум.
В час двадцать, во вторник, 13 сентября: один снова счел свои сомнения в правомочности повторной пересадки печени непреодолимыми. Соотношение голосов снова стало четыре к трем.
3
Около трех часов утра Белл прошел в голубом свете ночного освещения по коридорам клиники в свой рабочий кабинет. Отперев комнату, он включил свет. Дверь захлопнулась за ним. Через некоторое время до Фабера, который дожидался в темной части коридора, донесся стук пишущей машинки. Он помедлил, затем подошел к двери кабинета Белла и постучал.
Ответа не было.
Машинка продолжала стучать. Фабер, у которого поверх пижамы был надет халат, снова постучал.
Снова никто не ответил.
Фабер осторожно открыл дверь. Он увидел, что Белл сидел за письменным столом и печатал. Врач сидел к нему спиной.
Фабер покашлял.
Белл обернулся.
Как только он узнал посетителя, то начал ругаться.
— Пардон… — растерянно сказал Фабер.
— Кто вам разрешил так просто врываться сюда?
— Я прошу прощения…
— Плевать на ваши просьбы! Не могли постучать?
— Я стучал. Вы не слышали, наверное, потому что печатали…