— Точно.
Горан погружался в сон. Его слов уже почти невозможно было разобрать:
— Потому что… потому что… ведь Робин… должен будет умереть… если его мать не… не вернет его…
Затем послышалось только слегка хрипловатое дыхание мальчика. Закинув руки за голову, Фабер лежал на второй кровати и смотрел перед собой. Только около пяти утра ему удалось заснуть.
8
РОБИН НЕ ДОЛЖЕН УМЕРЕТЬ!
МЕХАНИЧЕСКИЙ ОБРАЗ МЫШЛЕНИЯ ВРАЧЕЙ ПРОТИВ МАГИЧЕСКОГО ИСЦЕЛЕНИЯ
НАШИ ЧИТАТЕЛИ СПАСУТ РОБИНА!
В ПРОТИВОСТОЯНИИ МЕДИКОВ ЖЕРТВОЙ ОКАЗАЛСЯ РЕБЕНОК
ГРАНДИОЗНЫЙ СКАНДАЛ ВОКРУГ РЕБЕНКА, БОЛЬНОГО РАКОМ!
ВРЕМЯ И ЗАКОН ПРОТИВ СМЕРТЕЛЬНО БОЛЬНОГО МАЛЬЧИКА!
ИЗВЕСТНАЯ ЦЕЛИТЕЛЬНИЦА — ВЫСОКОМЕРНАЯ ТРАДИЦИОННАЯ МЕДИЦИНА
НЕ ДАЙТЕ МАЛЕНЬКОМУ РОБИНУ УМЕРЕТЬ!
Утром Фабер сидел в садике маленького кафе в ожидании завтрака. Старый официант Йозеф Вискочил принес ему целую кипу свежих австрийских газет. Заголовки, набранные гигантскими буквами, заполняли всю полосу вплоть до сгиба. С газетных полос смотрели маленький Робин, его мать, его тетка, целительница Карла Монтевиво, профессор Альдерманн, были напечатаны также некоторые кадры из телевизионных передач особенно из «SOS».
Под стать заголовкам были и статьи. Обвинялись власти, мать, депутаты, академические медики, «убийца» Монтевиво.
Фабер выпил свою чашку Золотого до дна. Есть он был не в состоянии. Посетители кафе тоже интересовались только судьбой маленького Робина.
— В стране только об этом и говорят, — заметил старый официант. — Вам известно, что в Сараево снова разорвалась граната на рыночной площади?
— Нет.
— У нас кабельное. Я услышал об этом в новостях ЦДФ.[140] Двадцать семь убитых, сто пятьдесят два человека получили тяжелые ранения. Но у нас это никого уже не интересует!
Фабер расплатился, пожал господину Йозефу руку и покинул кафе. В этот ранний час на этой маленькой улочке было очень тихо. Фаберу удалось сделать не более десятка шагов, когда позади раздался сильный грохот. Он обернулся. Прямо на него по тротуару мчался мотоцикл. Двое мужчин в коже, в высоких сапогах и черных шерстяных масках, с прорезями для глаз и рта, сидели на большой «хонде».