Ярослава с удивлением и ужасом переводила взгляд с одного на другого и вглядывалась в их черты. Испещренное кровоточащими язвами лицо одного…

– Чума…

Полыхающее огнем одеяние другого…

– Раздор…

Изможденное, потемневшее тело третьего…

– Голод…

Она перевела взгляд на Данияра.

Серебристой тучей парила над его головой стая мотыльков, пронзительно верещали летучие мыши. В его руках, словно серебряная молния, – тонкий посох. Яркая вспышка соскользнула с него и метнулась к людям.

Сомнений нет. Он четвертый.

– Смерть…

Четыре всадника Апокалипсиса?

Ярослава сжала пальцы ослабевшего после нападения всадников Берендея, посмотрела с тревогой.

– Идти можешь? – спросила.

Вместо ответа тот кивнул на разъяренного Данияра:

– Ты догадалась?

Ярослава кивнула:

– Надо бы куда подальше отсюда подаваться…

Он отвернулся, посмотрел на свои ладони, сжал их в кулак.

– Уходить надобно, – настаивала Ярослава.

Она привстала, потянула за собой Ильясу – у девушки оказалась сильно повреждена правая сторона лица, глаз заплыл. Затем нашла взглядом и поманила за собой Антона, которому тоже досталось: рука, которой коснулась плеть Голода, иссохла и не слушалась.