Николай Владимирович Пашутин, он же Паша, как его звали друзья — был почти что обычным молодым человеком двадцати одного года от роду. Обычным жителем Москвы — при том не коренным, деды с бабками жили на Урале, в Москву они перебрались давно, после того, как отец хорошо заработал и купил московскую квартиру. Сейчас — он учился в Московском государственном институте международных отношений и готовился к практике, которую отец определенно договорился устроить в Росвооружении — одной из крупнейших фирм мира, занимающейся торговлей боевым оружием. Конечно, многое будет зависеть и от него самого — но у отца были связи и директор департамента в Росвооружении, с которым отец ездил в последнее сафари в Африку — определенно пообещал, что если Николай не полный дурак, то его возьмут на работу.

А Николай полным дураком не был. Он честно, не «на отъе…сь» выучил два наиболее нужных в оружейной торговле языка, ходил на лекции, честно делал задания, какие давали преподаватели. Участвовал в дискуссиях и семинарах — в общем учился. Чем отличался от доброй половины своих сокурсников, для которых нужны были не знания, нужен был диплом.

И жил он неплохо. Для московского мажора у него была необычная машина — G500 Brabus восьмого года выпуска, машина осталась от отца, он ее не продал, отдал сыну кататься. Старая, даже старомодная, выделяющаяся в московском потоке машин угловато-мрачной внешностью. Была у него и отдельная однокомнатная квартира — девчонок водить, но он ее использовал редко, девчонка у него теперь была одна, съезжаться с ним она не хотела — ее семья жила на Новой Риге в коттедже площадью тысяча двести квадратов. Были у него и необычные друзья.

Те, по кому плачет двести восемьдесят вторая статья.

Дело в том, что Николай все еще был уральцем. Ездил к бабушке — дедушке, отдыхал летом в горах — там и познакомился. Не то чтобы скинхеды, немодно это было в мажористой среде. Но парни дельные, не лезущие ни за словом в карман, ни за кастетом, если в рыло. И без кастета — с ног долой…

Последние события не то чтобы оставили Николая равнодушными — просто не до того немного было. В то время, как в Ростове-на-Дону стояли насмерть, убивали и умирали люди — Николай в компании сидел в спортивном баре и смотрел в записи матч английской премьер-лиги.

Место было… не то чтобы плохое, просто в Москве последних лет хороших мест для молодежи мало осталось. Если взрослые ходили в цивильные заведения, где нерусских было не так и много, а кто был с Кавказа — те вели себя подчеркнуто цивилизованно — то вот количество кавказской молодежи в Москве было уже таким, чтобы в лоб противостоять русским. Начала срабатывать демографическая мина, которую старательно закладывали в столице уже двадцать лет. Когда в кавказской семье четверо — пятеро детей, то в русской — один, хорошо если два. В поколении, которое такое допускает этого не заметно, одна семья и еще одна семья — а вот как дети подрастут. Эти — росли хоть и в Москве, вроде даже коренными москвичами, но слишком во многих семьях говорили: вот подрастете и станете здесь хозяевами.

Они и подросли.

Играли Манчестер и Барса. «Цивильным» дядям полагалось болеть за «почти свой» Челси — а молодежь в основном болела за МЮ. Тем более, что в нем играл русский игрок по фамилии Дерябин. А в Барсе русских не было никого.

Шел второй тайм. Игра была тяжелой — конкретно тяжелой. В первом — британцы провели мяч в ворота Барсы, но судья не засчитал — офсайд. От этого — в далекой Москве чуть стекла бить не стали. Второй тайм начался с того, что обе команды ушли в глухую, вязкую оборону и не вылезали из нее. Матч был принципиален для обеих команд — но обе понимали, что в игре такого класса, скорее всего дело ограничится счетом ноль — один и не рисковали, огрызаясь контратаками. Смотреть стало менее интересно, и в Москве заказали еще по пиву. Итальянцы выглядели более живыми — две замены и вообще первый тайм они в обороне отсиделись, сохранили силы…

Опасный прострел Барсы почти с середины поля — вызвал судорожный вдох — и разочарованный выдох. Вратарь мяч не взял — но он пролетел над самой штангой и ушел за ворота…

— А… мазила.

— Сам с такого расстояния попади… — авторитетно заявил Санек. Он играл в футбол на уровне первенства города и знал, что говорит.

— По пиву еще что ли?

— Давай…

За пивасиком направили Димыча…

— Ну?

— Ноль — ноль.

— Ноль два.

— Ерунда. Один не забьют. Кто забьет?