— Меня зовут Туль[165], товарищ генерал.
— Какое твое имя!? Почему у тебя нет человеческого имени?
— Меня зовут Туль, товарищ генерал — повторил северокореец с выражением пластмассового болванчика с синтезатором голоса.
— Хорошо… Туль. У меня возникла серьезная проблема с агентом. Очень серьезная проблема с агентом. Нужно поехать и разобраться прямо сейчас.
— Нам приказали подчиняться любым вашим приказам, товарищ генерал.
— Мне нужно восемь человек. С оружием, в гражданской одежде.
Не меняя выражения лица, северокореец сказал несколько слов на своем языке — и семеро его солдат встали и как один бросились к стоящему тут самолету — там, внутри было снаряжение.
— Эти люди должны стрелять только, когда я прикажу и только в тех, в кого я прикажу. Никакого самоволия.
— Если кто-то из моих людей осмелится ослушаться приказа, я расстреляю его лично, товарищ генерал.
— Но может быть, придется воевать с охраной. Твои люди должны быть лучшими из лучших.
— Четыре моих человека способны победить взвод обычной армии, товарищ генерал. Восемь человек — роту.
— Хорошо. Но стрелять, только когда я скажу.
Первым — взяли внедорожник «Лэнд Ровер», на котором приехал майор Тарик. Второй — пригодилась та машина, которую взял себе генерал. Ехали быстро. На улицах была почти что привычная суета, меры прикрытия работали…
Дом, где жил генерал, охраняли военные — поэтому, одна машина поотстала, чтобы служить мобильным резервом. Машину Тарика хорошо знали, он был за рулем — и потом ее без проблем пропустили внутрь.
— Сидите здесь — приказал генерал — проверяя пистолет, свою старую, купленную в Пешаваре Беретту, снятую с трупа американского солдата.
— Кто-то должен пойти с вами. Мы отвечаем за вас перед своим командованием.
— Вы должны подчиняться приказу.
Северокореец промолчал.
Генерал вышел, мрачно осмотрелся. Заметил дым из окна, покачал головой и пошел к двери. Она была не заперта.
Генерал Алим Шариф, новый начальник пакистанской военной разведки, он же личный агент генерала Разведывательного управления Народно-освободительной армии Китая Джозефа Ли почти не изменился — только морщины на лице стали глубже и голова стала совсем седой. В комнате, несмотря на открытое окно было полно дыма, на столе лежали какие-то бумаги и короткоствольный автомат Калашникова. Сам генерал — стоял у уродливого, раскаленного железного ящика, который можно использовать для приготовления жареного мяса.