Точно такие же густые только несколько светлее клубы пара формировались над морем. Они ползли вверх по каменистым склонам, намереваясь поглотить узкий мысок. Еще совсем немного и густой мрак соединится с белесым туманом. Буквально несколько минут и они совместными усилиями захватят все окружающее меня пространство.
Похоже, я очнулся. Посмотрел в темнеющее небо, перевел взгляд на клубы пара, что длинными щупальцами тянулись ко мне, взглянул себе под ноги, мельком осмотрел остатки настила. Вздохнул, понимая – обратный путь легким не будет. Особенно если я еще часик посижу на пороге, в ожидании непонятно чего. Надо идти и уже сейчас.
Довольно быстро я добрался до «площади» с рельсами, уходящими в море. Даже удивительно, ни разу не упал, никуда не провалился. Миновал ледник и треугольное здание. Подошел к самому сложному участку пути – спуску по крутому склону, опасному маршруту, обозначенному только полусгнившими сваями. Не давая шанса сомнениям, сел, съехал на пару метров ниже, схватился за первое же трухлявое бревнышко, нащупал ногой другое…
Ближе к финалу спуска, который оказался не таким сложным делом, как можно было того ожидать, я остановился. Возникло острое чувство растерянности, так бывает, когда теряешь контроль над ситуацией. Чувствуешь, что что-то изменилось, кардинально и сразу, но ничего противопоставить перемене не можешь. Пробудился страх, тот самый, парализующий, сковывающий тело, не позволяющий пошевелиться.
Пересиливая себя, удалось поднять голову.
Прямо надо мною, стоявшая на одной из уцелевших свай, отчетливо, невзирая на неумолимо сгущающуюся тьму и туман, виднелась человеческая фигура. Незнакомец, довольно высокий худощавый мужчина с аккуратно подстриженной бородкой. Он стоял, скрестив руки на груди, слегка покачивался. Минуту ничего не происходило, я висел буквально парализованный страхом, он качался, будто метроном, действуя на мою расшатанную психику. Вот ему надоело меня разглядывать, он присел, наклонился ко мне, его губы быстро зашевелились, он что-то сказал, глядя на меня с укором, жаль слов не слышно.
Угрозы я не чувствовал, более того, я понимал – тот незнакомец он не опасен, он не ругает меня, не угрожает. Просто говорит что-то, учит, объясняет. Только тихо так, беззвучно…
Нет, но вот что это такое? Как? Почему? Ведь это же человек! Все прочее неважно. Это именно человек, именно он мне и был нужен, ведь цель моей вылазки заключалась в том, чтобы с кем-нибудь поговорить. Вот он шанс, поговори! Нет. Язык намертво приклеился к небу, тут не то чтобы говорить, даже дышать трудно. Меж тем незнакомец, нависавший надо мною, кивнул, один раз, второй, снова укоризненно покачал головой, пригрозил мне пальцем и вдруг растаял, просто растворился в тумане. Тут же, прогоняя сомнения и пробуждая дремлющие страхи, меня пронзил гул. Громкий заунывный, пугающий. Тот самый, стон в тумане…
Что последует дальше, я знал, потому и не удивился. Пальцы разжались, руки отпустили сваю, за которую держались, казалось, мертвой хваткой. Я заскользил вниз, сорвался с небольшого обрыва, пролетел несколько метров, больно ударившись спиной об очередную опору. Благо, она старая была, трухлявая, сломалась быстрее, чем мой хребет, я же полетел ниже, ударился еще раз, но уже о землю. Боли не было, ничего не было, был только звук. Страшный, сильный, парализующий, вгоняющий в состояние первобытного ужаса. Далее уже не я, а мое подсознание, перехватившее контроль над телом, унесло его прочь, в казарму, в комнату с отоплением, «домой».
Глава шестая
Трудно судить о том, сколько времени прошло. Не слышны его вкрадчивые шаги, когда нечем их измерить. Скорее всего, прошел не час-другой, пролетели несколько дней, с ними ночей. Несколько монотонных темных и страшных суток. Все это время, не переставая, унылый и протяжный вой оглашал насыщенный водяным паром воздух. Витал страшный и угнетающий звук вокруг казармы, пробирался в темную каморку, заглядывал в каждый укромный ее уголок. Кружил вокруг меня, корчившегося от невыносимой боли. Давил, наполняя бесконечной тоской, пробирал насквозь, заставляя дрожать всем телом.
Отвратительное состояние! Раньше, да всего лишь несколько дней назад я был твердо убежден, что хуже нет, чем бороздить просторы океана, будучи пленником надувного плотика, который чудом держится на плаву, но нет, эта пытка гораздо страшнее. Там, в море не было той безысходности, которая наполняла мою душу. Там был выход, простой выход, не лучший, далеко не лучший, но все же. Можно было смириться, броситься в воду, погрузиться в пучину, кануть в вечность, а тут…
Да, время шло, хоть и неощутимо. Я же лежал без движения, не в силах пошевелиться. Ничего не менялось, единственное – конвульсии прекратились. Но и это не радовало. Тело мое будто парализовало, мышцы одеревенели, подвластными воли остались одни лишь веки, опускались они по моему желанию, поднимались, пусть нехотя, но слушаясь меня.
Заунывный вой все не прекращался. Безысходность не уходила, о том, чтобы хоть попытаться встать не могло быть и речи. Я начинал понимать, если так будет продолжаться дальше, я попросту умру, умру от голода…
Еще один временной отрезок сместился в недалекое прошлое. Почувствовалось легкое дыхание перемен. Стало чуточку светлее. Малюсенький квадрат стекла в окошке, что в дальней стене постепенно проявлялся, рассеивая привычную серость полумглы. Быстро, да я не успел и мигнуть глазами, его свет пробился через лабиринт полок и стеллажей, слегка осветил помещение, намекая на то, что за стенами день, очередной серый день среди полярной ночи.
По-моему я уснул. Скорее, не уснул, нет, это было другое состояние, но что-то сродни сну. Непонятное оно, будто забытье с открытыми глазами, не воспринимающими действительность.
Медленное движение ленивых век. Картина окружающего мира, что казалась полностью статичной, изменилась. Даже не так, не она изменилась, изменилось ее мною восприятие. Да, я по-прежнему видел слабое свечение, тусклый свет в дальнем окне, но выглядело оно по-другому. Не так мрачно, не так уныло. С одной стороны это неплохо, но с другой! Все-таки перемены они редко бывают к лучшему…
– Да ведь тихо же! – шепотом воскликнул я и попытался пошевелиться.
Тело не отозвалось. Только ладони чуть-чуть вздрогнули. Обе, синхронно. Через минуту удалось слегка пошевелить пальцами. Хороший знак! Думаю, это у меня от длительного безделья, похоже, придется заново учиться двигаться.