– Э, фью! – развязно процедил Масло, приблизившись к окошку ларька. – Наших тут не видал?

– А вон, за Михайлой, – продавец, тощий мужик в возрасте, выпростал из окошка костлявую длань и потыкал куда-то влево. – Там тачка ихняя…

– Что и требовалось доказать, – не без скромной гордости произнес Масло, присоединяясь к товарищам. – Давай, Соловей, езжай потихоньку вокруг, посмотрим, кто там за Михайлой.

Медленно объехав вокруг памятника Ломоносову, приблизились к границе площади. За памятником стоял красный «Хендай» – двери, как положено, открыты, музыка наяривает, в салоне три рожи. Только в карты не играют: курят и поглядывают на университетский вход. Удобное положение: ступени университета как на ладони, никто не пройдет незамеченным.

– А ты говорил… – спокойно констатировал Соловей и, не замедляя хода, проскочил мимо памятника. – Куда теперь?

– Нехорошо, – насупился Рудин. – Сунусь – значит, Алису подставлю… Ладно, давай на четвертый. Будем фальсификациями развлекаться.

По дороге к четвертому микрорайону остановились у книжного киоска – приобрели телефонный справочник. Прибыв на место, долго искали рабочий таксофон – в непосредственной близости от Алисиного дома такового не оказалось.

– Я бы этим фимозам ноги пообрывал, – досадливо пробормотал Рудин, обойдя с десяток будок, он давно не сталкивался с проблемами подобного рода, поскольку по характеру прежней жизнедеятельности звонить ему никуда не требовалось.

– Неплохо было бы заминировать, – посочувствовал Масло. – Растяжечку на разрыв – потянул, гад, а тама «Ф-1». Ка-а-ак дебанет! И привет. Никто бы не обрывал тогда – сто пудов.

– Нерентабельно, – не согласился Соловей. – Они бы все равно приспособились: трос бы привязывали или репшнур, но один черт рвали бы. Просто будки не надо ставить – и никаких проблем не будет…

Наконец в паре кварталов обнаружили целый телефон. Навертев номер кафедры иностранных языков, Рудин сердито нарычал в трубку:

– Это сосед Алисы Сергеевой – снизу. Опять залила – в кухне штукатурка пластами плывет. Да что за безобразие, в конце концов! Я не знаю, чем она там занимается, пусть все бросает, немедля едет домой! А то в суд подам. Все!

– А не слишком ли круто? – усомнился Соловей. – Сейчас приедет, узнает, что розыгрыш… ну и достанется же тебе на орехи!

– Зато правдоподобно, – похвалил Масло. – Обстановка не позволяет деликатничать – все правильно, Серый…

Алиса приехала минут через двадцать. Выскочила из такси, со скрежетом притормозившего у подъезда, бросила водиле деньги и помчалась по лестнице наверх. Рудин, ожидавший на площадке этажом выше, смущенно почесал затылок, начал медленно спускаться навстречу.

– Ой, Сережка, привет, – запыхавшись, выдохнула Алиса, пытаясь с ходу попасть ключом в замочную скважину. – Слушай, у меня беда – соседа залила…

– Это не более чем дурацкая шутка, – виновато пробормотал Рудин, заходя за Алисой в коридор и захлопывая дверь. Скучавшие дома ризеншнауцеры принялись неистово прыгать вокруг вошедших, норовя обслюнявить им лица, но на Рудина в первые несколько секунд пару раз рыкнули чуть ли как не взаправду – обозначили дистанцию. Серега тихо порадовался – его уроки не пропали даром, ориентация на хозяйку идет вполне успешно. Вздохнул покаянно, признался: – Это я звонил на кафедру. Ты знаешь, что такое экстренная ситуация?

– Шутка? – недоверчиво уточнила Алиса, заглядывая на кухню и в ванную. – Серьезно, что ли?

– Экстренная ситуация, – повторил Рудин, беря Алису за руки и осторожно привлекая к себе. – Это понятно? Злые люди хотят сделать плохо славному парню. И всем, кто с ним связан.

– Дурацкие шутки, – беззлобно констатировала Алиса, опуская взгляд и не делая попыток отстраниться. – Мог бы просто позвонить и сказать, что хочешь встретиться… Ты, кстати, куда пропал? Я каждый день тащу, как дура, этих злодеев в вашу школу, а там техничка – ничего, мол, не знаю, нету… И что прикажете думать обо всем этом?