— Ты просто попусту тратишь свое время, — предупредил ее Литс.

— Наверное, ты прав, — согласилась она.

Сионисты надеялись поведать равнодушному западному миру о том, какие ужасы они обнаружили в оккупированной Европе. Сьюзен рассказывала страшные вещи о массовых казнях и детских лагерях смерти. Литс сказал ей, что все это пропаганда. На что она ответила, что у нее есть доказательства. Фотографии.

— Все эти фотографии ничего не значат, — жестко сказал он ей неделю назад. — Фотографии могут оказаться подделкой Вам нужен свидетель, кто-то, кто действительно там побывал. Это единственный способ заставить кого-нибудь прислушаться к вашим рассказам. Послушай, у тебя могут быть большие неприятности. Ты ведь офицер армии Соединенных Штатов. А ты путаешься с группой…

Она приложила палец к его губам, не дав ему закончить предложение. Однако позже сама вернулась к этому разговору. Никто в это не верит, сказала она. Сионистские лидеры посетили кабинеты высокого лондонского начальства, с горечью рассказывала она, их внимательно выслушали, но потом, найдя подходящий момент, вежливо выпроводили.

Сейчас, стоя во внешнем фойе и готовясь попрощаться, Литс почувствовал, как у него начинается головная боль. А головная боль всегда заканчивалась вспышкой гнева.

Господи, что за дыра! Эта облупленная краска, эти мерцающие маломощные, похожие на свечи лампочки! Здесь пахло, как в подвале, и всегда было холодно, а все люди казались болезненно-бледными и недокормленными и не поднимали глаз на него, облаченного в форму.

— Спасибо, что проводил меня, Джим, — сказала Сьюзен. — Я очень ценю это. Правда.

— Сьюзен… — Литс схватил ее за руку. — Давай не сегодня. Брось, пойдем в город.

— Спасибо, Джим, но мы с тобой уже поразвлеклись. Литс не имел ничего против того, что она уйдет от него к Филу, он знал, что все именно так и кончится, но он ненавидел, когда она оставляла его ради этих дел.

— Пожалуйста, — попросил он.

— Не могу. Я должна идти.

— Это просто…

— Просто евреи, Литс, — ответила Сьюзен. — И я тоже просто еврейка. — Она улыбнулась. — Хочешь верь, хочешь нет.

— Я верю, — возразил он.

Однако на самом деле ему в это не верилось. Она была просто американской девушкой, которая придумала свою принадлежность к этой допотопной расе.

— Нет, не веришь, — покачала головой Сьюзен. — Но иногда я все-таки тебя люблю.

И она скрылась за дверью.