Эмери пожал плечами.

– Допустим, что я даже не утруждался, – возразил он и осторожно присел на край кровати. – Как ты себя чувствуешь?

– М-м-м… – откликнулась она с набитым ртом. Проглотив кусок тоста, Сиона добавила: – Спасибо. Хорошо.

Он улыбнулся. Фенхель, отчаявшись вскарабкаться на одеяло, кинулся к Бумажному магу и принялся дергать Эмери беззубой пастью за штаны.

– Эмери, – проговорила Сиони, оторвавшись от еды, – о чем была вчерашняя телеграмма?

– Хм-м-м? – протянул маг, стряхивая Фенхеля со штанины.

Сиони почему-то подумала, что, пожалуй, нужно сделать бумажному песику зубки – пластмассовые, к примеру, а то и стальные. Хотя с такой тяжестью он вряд ли сможет держать голову на весу. И вообще, зачем Сиони собака со стальными челюстями?

– Полагаю, тебе тоже стоит это знать, – вымолвил Эмери, разгладив пятерней волосы. – Видишь ли, я не буду в комиссии по твоей аттестации.

Рука Сиони замерла в воздухе, не дотянувшись до подноса.

– Прошу прощения?.. – выпалила она.

– Я не буду участвовать в комиссии по твоей аттестации, – повторил он.

Сиони захлестнула тревога – в груди что-то билось, словно лодка в бурном море.

Отодвинув поднос, она наклонилась вперед.

– Но… ты шутишь? В уставе подмастерья прямо сказано, что испытание на звание мага проводит его наставник.

– Верно, – подтвердил Эмери несколько мягче и без привычной насмешки в голосе.

Эмери встал и направился к гардеробу. Сняв с плечиков балахон цвета индиго, маг быстро облачился в него.

– Я часто размышлял об аттестации. Вероятно, и тебе эта мысль приходила в голову. – Он шагнул к кровати и окинул Сиони лукавым взглядом. Уголки его губ, однако, были опущены. – Меня очень беспокоит, что кто-нибудь из тех, кто догадывается о наших взаимоотношениях, может заподозрить, что тебе сделаны поблажки.

Сиони кивнула, стараясь не хмуриться.

– Ты прав, но я не стала го…

– Порой, дорогая, тебе совсем не нужно говорить что-то вслух, – перебил ее Эмери. – Я организовал для тебя процедуру по-другому. Сиони, ты необыкновенно талантливый Складыватель. Почти как я, – заявил он, делано-горделиво ухмыльнувшись. – Мне и помыслить страшно о том, что кто-нибудь сможет усомниться в твоих способностях, хоть сейчас, хоть в будущем.