Задыхаясь, взбежала еще на этаж и там нажала кнопку вызова. Далеко вверху визгнул и загудел двигатель. Прислушалась — жирдяй, матерно ворча, топал вниз.

Через минуту она уже захлопнула за собой дверь и привалилась к обивке.

Этажом выше гудели трубы. Потолок волновался и мерцал — дворовое пламя достигало его розовыми бликами.

— Леша! — позвала она. — Леша!..

Щелкнула выключателем. Зеркало выпрыгнуло из темноты. Лицо бледное, волосы растрепались и намокли.

Так… что же делать?

Выдвинула ящик стола. Ни копейки.

На полочке в ванной лежало три жетона. Посовала в счетчик. Загорелись зеленые циферки: 18. Восемнадцать литров. Отлично. Только не надо транжирить. Переступила падающую на кафель одежду, пустила воду — не очень тонко, но и не слишком толсто. Пока стояла под душем, думала об одном и том же. Вода все-таки кончилась. Поймала в ладони последние капли и отжала волосы.

Скоро она уже слюнила карандаш, подводя брови, морщила лоб, трогая щеткой ресницы; вытрясала на ладонь последнюю каплю из пробного флакона «Проказницы Жанэ».

Раскрыла шкаф. Собственно говоря, раздумывать приходилось только об обуви, — что касается платья, то выбирать было не из чего: вот оно маленькое красное шелковое платье на бретельках. Впервые она выходила в нем на аспирантский вечер; то, что наденет его сегодня, лишний раз подтверждало, что за эти восемь лет — или сколько там? девять? — ее фигура не претерпела серьезных изменений. Тем не менее, платьице уже давно не вызывало у нее ничего, кроме раздражения. Хоть и было как нельзя более к лицу. Туфли… с туфлями такая же история; критически осмотрела лаковые мыски и темно-вишневые бархатные банты с алмазной искрой на каждом. Размышляя, покусывала палец; проблема заключалась не в туфлях, а в дожде: по такому дождю в них далеко не уйдешь. Решительно сунула в пакет и обулась в мокрые ботинки. Надела куртку. Взяла зонт.

Когда она выбежала из подъезда, костры догорали.

Давешний долговязый горлопан с треском рвал на тряпки какие-то серые простыни. Вокруг него шла торопливая деятельность. Юнцы суетились больше всех. Кто уже намотал лоскуты на обрезки труб и прихватил проволокой, поливал теперь бензином. Несколько канистр стояли у стены. Тревожные тени плясали на тротуаре и стенах.

Не оглядываясь, Настя поспешила к остановке.

— Построились, построились! — хрипло командовал кто-то у костров. — С факелами — вперед!

В ответ нестройно галдели.

— А чо тут с двенадцатой махалли лезут?

— Алиевские-то куда?

— Да куда ж ты, м-м-мать!..

— Двенадцатая отдельной колонной пойдет! — гремел командный голос. Сто раз повторять? — двенадцатая отдельно, от магазина!

За дальними домами что-то вдруг плеснуло сине-красным светом — где-то в Братееве… не то еще дальше, в Капотне…