— Что об ней думать…
— Разговорчики? Ты давай-ка без этих! Ты норму мне предоставь! Понял?
Кагалец угрюмо, по-медвежьи, заворчал что-то, недовольно воротя рожу.
— Отставить! Понял, спрашиваю?
— Так точно, — буркнул Кагалец. — Понял.
Послышался гнусавый сигнал подъехавшего к воротам автомобиля.
— Давай, Грицай, поворачивайся, — сказал Горюнов. — Это, должно, с бетонного. Не задерживай!
Он поспешил назад к караулке. Прошел к наружным дверям. Часовой смотрел в глазок. Нетерпеливо оттолкнул его, сунулся сам — так и есть, легковушка с бетонного. Дернул засов, вышел на крыльцо.
— Товарищ Горюнов, — тут же загнусил толстый, с зонтом в руке, в шляпе, Красильщиков. Он только что выбрался из машины и теперь брезгливо, по-кошачьи, ступал кожаными туфлями по лужам. — Накладочка у нас! Грузовичок-то наш того… Ну не самосвалы же мне гнать! А? Не поможете транспортом?
— Да вы что?! — яростно крикнул Горюнов, срывая с головы капюшон. — У меня автобаза, что ли? Почему не самосвалы? И в самосвалах бы проехались.
Дождь быстро мочил его волосы.
— За гравием, за гравием самосвалы пошли! Ну беда, ну просто беда! твердил Красильщиков. Щеки тряслись. — Ведь с вечера, с вечера толковал, десять раз повторил: чтоб утром был грузовик на ходу! Нет, понимаешь, сцепление у него! Я говорю: куда ж ты смотрел! Вечером-то, говорю, куда! Под статью хочешь? Вы подумайте! Я ему с вечера…
Горюнов перебил равнодушным скрипучим голосом:
— Не знаю. Мое дело — вывод обеспечить, конвоем обеспечить, — и вдруг снова сорвался: — Что вы тут мне, в самом деле?! Я за вас грузовики ремонтировать буду? Головотяпство! Через десять минут развод! За ворота выведу — и что хотите с ними делайте!
— Вы как вопрос ставите? — тонко закричал в ответ Красильщиков. — Вы так вопрос ставите?! Вы так вопрос не ставьте! Это наше общее дело!..
— Общее де-е-е-ело! — рассвирепел капитан. — Грузовик накрылся — так общее дело! А как цементом предприятию помочь? А? Ты что сказал, когда я цементу просил? Не помнишь? А-а-а, не помнишь? Ты чего, вообще? Мне всех дел — твои грузовики чинить?! Ты знаешь, к чему дело-то идет? За политическими событиями следишь? Или ты только в заду вилкой ковырять? Тут скоро такое начнется — рук не хватит! Общее де-е-е-ело!
— При чем тут! При чем!..
Шесть бригад сошлись в ропчущее стадо. Грицаю помогали восемь конвоиров, четверо — с собаками; стоило кому-нибудь сделать резкое движение, овчарки начинали рваться с поводков, задавленно лая и поднимаясь на дыбки.
— Ты! — выкрикивал Грицай хриплым простуженным голосом, перекрывая гам и тыча пальцем в одного из стоявших в шеренге. Тот делал три шага вперед, чтобы в ответ выкрикнуть фамилию, статью и срок; если Грицай подтверждающе кивал, заключенный, понурясь, плелся налево, где его шмонали два вертухая.
— Ты!.. — выкрикивал Грицай. — Ты!.. Ты!.. Да не ты, твою мать… а вон ты!..