Командир полка

Дальше произошли две революции. Сначала Февральская, потом Октябрьская. После Февральской было свергнуто самодержавие, а в октябре 1917 года — Временное правительство. И руководство страной взяла на себя советская власть. В первые же дни она приняла Декрет о мире и выходе страны из войны. Солдаты устремились в свои деревни. И Василевский тоже взял отпуск. Добираясь домой, он думал, что наконец-то займётся тем, о чём давно мечтал: станет сельским учителем. Однако уже недели через две его догнала телеграмма. Оставшиеся солдаты выбрали его командиром полка и призывали немедленно вернуться назад. Только назад дороги уже не было. Начиналась Гражданская война. Да и полка его тоже скоро не стало. Царская армия развалилась.

Когда Василевский уезжал с фронта в отпуск, с одними товарищами-офицерами, которые приняли новую власть, он на прощание обнялся, другие — те, которые эту власть сразу возненавидели, не пожелали подать ему руки, третьих он сам не хотел видеть. И такой разлад был не только в его полку, но и во всей России. Страна раскололась на тех, кто за красных, и тех, кто за белых. И красные, и белые желали для своей родины только лучшего. Но это лучшее они видели по-разному. И бились за него. И погибали. Василевский выбрал красных. Несколько месяцев он поработал сельским учителем — семинаристское образование давало на это право. А потом его призвали в Красную армию. Сначала он был всего-навсего помощником командира взвода. И он не обижался из-за такой низкой должности, понимал, что ему, как бывшему штабс-капитану, пока не доверяют: а вдруг он перебежит к белым. Но когда проверили его в бою, назначили командовать полком.

В следующие годы место службы Александра Михайловича Василевского не раз менялось. Его любили назначать командиром самых слабых, худших полков. А он превращал их в самые лучшие. И ещё — постоянно учился. Он учился не только на курсах командиров и в Академии Генерального штаба, а всегда, каждый день узнавал и запоминал что-то новое и полезное. Эту черту обнаружил в нём начальник Генерального штаба Борис Михайлович Шапошников. Борис Михайлович сам заканчивал Академию Генерального штаба, только задолго до революции. А в Первую мировую войну был полковником, командовал Мингрельским гренадерским полком. И едва началась Гражданская война, вступил в Красную армию. Его уважали все и называли талантливейшим военным специалистом. Даже руководитель страны Сталин, который всех звал только по фамилии, обращался к нему по имени и отчеству.

Шапошников добился, чтобы Василевского перевели в Генеральный штаб. Генеральный штаб — это мозг всей армии страны. Он должен в любое мгновение ответить, где находится какая воинская часть, какое у неё вооружение и куда она направляется. Эти знания особенно нужны во время войны. Но не только эти. В Генеральный штаб ещё сходятся и все сведения о противнике. И зная это, он планирует большие воинские операции: сколько требуется воинов, а также пушек, самолётов, танков, чтобы победить врага. А может быть, наоборот, где-то ненамного отступить, чтобы сохранить в целостности свои полки и дивизии.

Для такой работы и призвал Борис Михайлович Шапошников бывшего командира полка Василевского в Генеральный штаб.

Битва за Москву

Работа эта была напряжённой и очень ответственной. Ведь от решения Генерального штаба часто зависела жизнь многих тысяч людей. Особенно трудной она стала с первых часов Великой Отечественной войны, когда гитлеровские армии, напав на нашу страну, рвались к Москве. В это время генерал-майор Василевский стал начальником Оперативного управления Генерального штаба. Именно к нему сходились все нити связи с войсками, которые отражали наступление фашистов на всех фронтах.

В октябре 1941 года вражеские танковые армии, прорвав оборону наших войск, устремились к столице. Две армии Западного фронта, две армии Резервного фронта, соединения Брянского фронта, в общей сложности полмиллиона красноармейцев, попали в окружение западнее Вязьмы. Других войск, которые были способны преградить путь на Москву, не было. И тогда верховное командование засомневалось в том, что столицу удастся удержать. Предприятия военного значения стали готовить к взрыву. Уничтожить также решили вокзалы, трамвайные и троллейбусные парки, мосты, электростанции, — сделать так, чтобы для врага, если он прорвётся в столицу, жизнь в городе стала невозможной. По приказу Сталина Жуков немедленно оставил Ленинград, где он укреплял оборону города, и прибыл в Москву. Когда Сталин спросил его, удастся ли удержать столицу, Жуков с уверенностью заявил, что Москва не будет сдана врагам. И в этом решении его поддержал Василевский. 16 октября Генеральный штаб был эвакуирован в тыл. И только Александр Михайлович Василевский остался в Москве во главе оперативной группы штаба для обслуживания Ставки Верховного Главнокомандования.

28 октября за отличную работу этой группы ему присвоили звание генерал-лейтенанта. А когда в ноябре тяжело заболел маршал Шапошников, Василевский стал исполнять все его обязанности — полностью руководить работой Генерального штаба. Работа была громадная. Тайно от врага наша армия готовила под Москвой контрнаступление. И вся тяжесть подготовки этого наступления легла на плечи Василевского.

Казалось, силы Красной армии были на исходе. И бойцы, и командиры, измотанные до предела, с запавшими от бессонницы глазами, едва держались на ногах. И всё же не отступали ни на шаг. Враги не догадывались, что в это время из Сибири шли один за другим поезда с новыми дивизиями бойцов, новая боевая техника. Оставалось дождаться, чтобы силы врага иссякли полностью. И к концу ноября резервы фашистов закончились — им тоже стало не хватать снарядов, а обгорелые немецкие танки, искорёженные орудия громоздились вдоль дорог. Генеральный штаб под руководством Василевского к первым числам декабря подготовил план наступления. В плане было подробно расписано, каким воинским частям всех задействованных фронтов, когда и в котором часу начать атаку на врага.

Враги дрались с остервенением. Ведь до Москвы на некоторых направлениях их танкам оставалось всего два-три часа ходу, уже были взяты Химки. Гитлер из Берлина приказывал не возвращать русским ни метра завоёванной земли. Но прославленные немецкие генералы, захватившие почти всю Европу, покидали штабы и впереди своих потрёпанных частей спешно отходили на Запад. Это была первая большая победа в Великой Отечественной войне. В результате контрнаступления, спланированного Генеральным штабом, фашисты были отброшены от столицы на 100–250 километров.

Два великих сражения

Следующей большой победой стала Сталинградская битва.

Летом 1942 года гитлеровцы передумали брать Москву штурмом и решили все силы направить на Кавказ, где была нефть, а также на Волгу и Дон. Эти реки соединяли центр страны с Чёрным и Каспийским морями. По ним на судах проходило огромное количество необходимых грузов. А если ещё захватить и железные дороги, пересекающие реки по мостам, то тогда со страной будет так, как если бы перерезать у человека главные кровеносные сосуды. Об этом мечтали гитлеровские генералы. И к концу лета им казалось, что планы свои они вот-вот выполнят. Их войска, хотя и не дошли до Каспийского моря, но были уже на Кавказе, к Волге они тоже почти прорвались. Оставалось чуть-чуть — захватить Сталинград. Для этого они направили в район города авиационные и танковые дивизии, сотни тысяч солдат. Наши воины превращали в крепость каждый городской дом, но медленно отступали. И всё же не сдавали берег Волги. Оставалась узенькая береговая полоска. И она держалась, несмотря на беспрерывные артиллерийские обстрелы и бомбёжки. На другом берегу Волги были сосредоточены наши полки. Оттуда на судах Волжской флотилии каждый день поступало пополнение. Военные историки подсчитали, что на этой береговой полоске каждые двадцать секунд погибал рядовой советский солдат; командир взвода жил трое суток; командир роты — семь, а командир батальона — одиннадцать суток. Для отражения натиска фашистских войск нашей стороной было израсходовано 172,2 миллиона винтовочных патронов (автоматов к тому времени в наших войсках было мало), 3,8 миллиона мин, произведено более 3 миллионов артиллерийских выстрелов наземной и 500 тысяч выстрелов зенитной артиллерии. Не меньше снарядов и бомб было обрушено гитлеровцами на береговую полоску нашей земли.

В это время Александр Михайлович Василевский был уже начальником Генерального штаба и одновременно заместителем Главнокомандующего. А ближе к осени его, как и Жукова, направили в район Сталинградской битвы для координации действий фронтов.

И тут Василевскому пришла прекрасная идея. Фашистский фронт, пытавшийся захватить город на Волге, образовал большой выступ. И если с двух сторон разные наши фронты ударят по этому выступу, возьмут его в кольцо, то вражеские войска окажутся в окружении. Когда Василевский сказал об этом Жукову, тот радостно ответил, что и сам думает о том же. Уже через день они вместе докладывали об этом Главнокомандующему.

И началась подготовка великой в истории войн операции. Как обычно, Василевский спланировал, сколько для этой операции потребуется бойцов пехоты, танков, артиллерии, бомбардировщиков и истребителей. Какой запас боеприпасов необходим. Тайно от врагов день за днём прибывали и маскировались новые воинские части. Василевский координировал действия всех наших сил, которые по его плану должны были разгромить гитлеровцев. Он заранее учёл, что фашисты постараются прорвать окружение, и безошибочно рассчитал, в каком месте они направят для этого танковый корпус своего знаменитого полководца Манштейна. Поэтому также секретно на пути корпуса разместил готовые отразить наступление гитлеровцев части.

У этой грандиозной операции было кодовое название «Уран». 19 ноября 1942 года войска двух фронтов, Донского и Юго-Западного, с двух сторон ударили по флангам гитлеровцев, пытавшихся захватить берег Волги. И через четыре дня фашистские войска были окружены. На выручку им именно в том месте, где и предполагал Василевский, был брошен танковый корпус Манштейна. Гитлеровские солдаты, запертые среди руин и развалин, оставшихся от сталинградских домов, заслышав доносившиеся до них артиллерийские выстрелы, радовались, думая, что вот-вот их освободят и они вырвутся из кольца советских войск. Не догадывались они, что это наши пушки добивали вражеские танки Манштейна.