Под вечер стало окончательно ясно, что решение с налёта не нашлось, и надуманные сценарии валятся от первого же прикосновения. Уйти так, чтоб оставалась возможность вернуться, не получалось. Никак. Та прорва имущества, которой оброс Ахмет, намертво прибила его к месту, сделала неподвижным жирным куском у кого-то на мушке.
Ахмет представил себе, как будет выглядеть его Дом, когда соседи убедятся, что его хозяин ушел, и от бессильной злобы едва не воткнул себе в ляжку карандаш… Не, хорош давай, выдохни. Так ты только косяков напорешь. А пойдем-ка покурим-ка? Развеемся чуток. Собакяна проведаем, на четвертый сходим, поглядим на всю эту жопу сверху… Подчеркнуто аккуратно положил карандаш на сгиб карты, сгреб со стола курительный припас и отправился на кухню. На кухне хорошо — печка топится, жена ужин готовит. В кастрюле булькает, сковородки висят над плитой, на столе скатерка чистая. Снова захлестнула злоба:
— Перекусить, может, тебе?
— Нет. Дай чё-нибудь, к сукиному сыну схожу подымусь.
— Парням, может, тоже захватишь по куску?
— Сменятся, пожрут.
Поднялся, плюхнулся в кресло. Кавказа не видно. Странно, обычно только подымешься, тут же приходит.
— Кябир!
Ни ответа, ни привета. Какой-то частью себя Ахмет почувствовал — собака просекла «официально» им ещё не принятое решение.
Замкомандира отдельного отряда Savage Иванов откинул сетку командирской палатки, едва не столкнувшись с выходящим Командиром, раскуривающим толстую робусту.
— Ну, чё там узкоглазые наши, неужели добили?
— Всё, я уже взводным флешки раздал. Сидят уже, отрабатывают. Командир, извини, что опять эту тему завожу… уверен, что именно второй взвод на поликлинику кинем? Там, как узкоглазые говорят, самое жирное ихнее гнездо. А вдруг чё у косых не заладится? Или картинка опять крякнет… Пожжем пацанов, второй-то взвод почти целиком из наших.
— Ты чё, будешь мне рассказывать, из кого мои взвода? И за косых не бзди, у них нормально всё будет. Я с этими работал уже, иногда наложение с местностью один-в-один совпадает. Идешь — всё как на ладони. Со скрытыми объемами иной раз наебутся, ну тебе там не обои клеить — гранату кинул, проверил, и дальше иди… Жалко, АДС[173] у нас маленький, если кто из этих за металлом сховается — придётся персонально выковыривать.
— Ладно, хоть такой. Вообще, смотрю, с техникой здесь порядок, не то что… Я когда в «Динкорпе» служил, у них контракт с «Юнилевером» был, Нижний зачищали — вообще без ничего. Ни АДСов, ни ПЕПов,[174] ни дживиэс-дженерейторов,[175] ни хуя, понял? Я уж про наложение[176] молчу — ладно, хоть зарплата вовремя.
— Так, капрал, тут как раз не понял. Что мне ещё за «ни хуя», что за «понял»? Я с тебя «сэра» каждый день не прошу, но ты не охуевай тут! В атаке охуевать будешь!
— Прошу извинить, сэр!
— Вот так уже лучше. Тут тебе не «Динкорп», Иванов, отвыкай от партизанщины…
На поясе командира заверещал коммуникатор.
— Всё, иди давай, отрабатывай со взводными. Чтоб от зубов отскакивало!… Сэведж-фёст, сэр. Сэнк ю, сэр. Нормально, по плану всё. Да, сэр, закончили, личный состав тренируется. Нет, всё в пределах сметы, никаких там… Даже экономия просматривается… Да пошел этот Перельман, вы же видели отчеты!… Да, сэр, прошу извинить… А как я их спишу, ведь с… Понял. Понял, сэр… Да. Благодарю вас, сэр. Есть. До связи. Твою мать, пидор, может тебе отсосать ещё… Эй! Лифанов, блядь, как тебя там! Ко мне бегом! Техников и взводных ко мне! Я у себя. Иванов! Вертайся. Пошли, побеседуем.