– Пацаны, ладно, попутал. Признаю ошибку, и больше не повторится. Ништяк?

– Да ладно, мы ж без претензий.

– Как он там, кстати? И вообще, пацаны, че так по городу творится? А то сижу здесь у хуя на рогах, не в курсах ни о чем. С бабьем вон бодаюсь, бомжатину всякую взрываю. Тьфу, бля, аж противно…

– Да как тебе сказать… Ментов мы еще по осени погасили, в курсе? Прикинь, вообще без потерь! Вон, Серба только и успели зацепить, да, Серб?

– Да хули там, чиркнуло, говорить не о чем… Они даже стволы разобрать не успели, долбоебы. Ни охранения, ни хуя… Как пионеры на курорте. Куда им до наших-то, ебланам, – из них если кто и бывал на боевых, то максимум – блокпост в Надтеречном пару месяцев по кругу обсирал. Как ебанули им в окна двумя шмелями[37] – и пиздец войне, одни жареные кишки по потолку. Баб, правда, жалко, которых они ебли там. Так, пяток пидоров еще побегало, пошмаляло, но недолго. Их вообще живыми взяли, вздернули потом перед Пентагоном.

– А щас че? Тихо все, или как? У меня здесь уже тишина, ни стрельбы, ни хуя. Ну, почти. Дальше профилактория и вокзала, правда, не забираюсь – но, по-моему, везде уже тихо…

– Да хуй там тихо, скажешь тоже. Это просто у тебя тут тихо, потому что народу мало. А у нас на ДОКе ни хуя не соскучишься, только одних погасим – еп, уже другая толпа отмороженных собирается. Вот, днями на БЭЦ[38] пойдем, там какой-то молодняк охуевший завелся. Народ ходит, жалуется – типа, за кусок хлеба режут целыми семьями. За такое вешать надо, правильно командир это придумал.

– Эт точно. А как пыштымские, ходят все?

– Да раза три пробовали, оставили человек десять и вроде как успокоились. Вон, Горшеня их там из АГСа хуярил, я сам там не был. Последний раз им заебись накатили там, да, Горшеня? Теперь ходят по трое-пятеро, чтоб незаметней, щиплют тех, кто в садах живет. Садоводы эти иногда сами отмахиваются, иногда за нами присылают. Ну, от нас же, сам знаешь, не набегаешься – бывает, припремся, а уже не хуй ловить, порезали, зажгли и съебались. Надо бы по уму КП[39] восстановить, да полосу, да патрулирование организовать. Перешеек один им оставить, от Булдыма до Наноги, – и то уже куда легче было бы.

– Заминировать бы, и дело с концом, – встрял, оторвавшись от доширака, до сих пор молча жравший боец. – Озээмок да монок[40] наставить на километр глубины – и все, привет, хуй сунешься. Все равно лежат мертвым грузом… – Разговор свернул на другую тему, но Ахмет уже практически не слушал, загоревшись подсказанной идеей. Он не понаслышке знал, что такое минное оружие, – эти штуки навсегда решили бы проблему соседей.

– А озээмки какие, третьи, семьдесят вторые или стошестидесятые? – некстати вклинился в разговор задумавшийся Ахмет.

Бойцы, замолкнув, дружно вылупились на него.

– А ты че, волокешь в этой херне? Сам как раз плачет, что ни одного сапера нет. О, заебись! Нашелся нам эмвэдэшник! Все, щас мы тебя мобилизуем!

– Денис, ты ебнулся?! Какой из меня, к хуям, сапер, ты че? Так, начитался плакатов в карауле, и все! Просто у нас в карауле вся стена была увешана, заступишь и целый день пялишься поневоле на всю эту срань, тут медведь даже запомнит – а так я эту ебань и в глаза не видал! Смотри, не вздумай Ко… командиру наплесть, типа взрывника нашел, как брата прошу! Я ж сам взорвусь и всех на хуй взорву вокруг! Тоже придумал, понимаешь – я ж МУВа от вэпээфа не отличу.

– О, епть! Че и требовалось доказать! Вишь, какими мудреными словами ругаешься! Саперскими! Я вот не сапер – я и не знаю. Так что не хуй отмазываться.

Посидели еще немного, допили третью бутылку – уже водку, бойцы собрались восвояси. Военным манером на прощанье обнялись, молотя друг друга по хребту.

– Блин, хорошо как посидели, как раньше прям, – отдувался, натягивая разгрузку, раскрасневшийся Пасхин. – Хозяюшка-а! Спасибо, накормила, как у мамы! Да, пацаны?

– Точняк! Да, спасибо, хозяйка! Здоровья тебе! – Довольные бойцы еле пролазили в небольшую дверь. – И ты, Зяныч, молодца, наш человек. Не ссы никого – если че, придем, всех покрошим!

Пасхин, выходя последним, малость подзадержался в тесной Ахметовой прихожке.

– Ну че, Зяныч, давай, что ли. Теперь ты к нам заходи, как рядом будешь. Коньяков, конечно, не обещаю, но примем как положено.