И так в течение четверти часа он воздавал хвалу несравненной… Марии Лещинской. После этого тело фаворитки поместили в склеп, купленный ею у семьи де Ля Тремуй, что дало повод княгине де Талмон заявить:
— Кости великой де Ля Тремуй сильно удивятся, оказавшись рядом с рыбьими костями.
Намек на «рыбью» фамилию умершей тут очевиден. Но простой народ, разумеется, оказался еще более жестоким: на улицах распевали куплеты, которые мало кто из авторов осмелится опубликовать…
Когда мадам де Помпадур обрела свой склеп, король снова отдался мимолетным связям и никогда больше не произносил ее имени. Это, кстати, никого не шокировало, кроме добрейшей Марии Лещинской, написавшей президенту парламента Шарлю Эно:
«О ней говорят так мало, как если бы она вообще не существовала. Таков наш мир. Достоин ли он любви?»
Говорили о ней действительно мало, во всяком случае, мало хорошего. Когда мадам де Помпадур умерла, одним из немногих, кто нашел теплые слова в ее адрес, оказался Вольтер. Он писал:
«Я глубоко потрясен кончиной мадам де Помпадур. Я многим обязан ей, я оплакиваю ее. Какая ирония судьбы заключается в том, что старик, который только и может, что марать бумагу и едва в состоянии передвигаться, еще жив, а прелестная женщина умирает в сорок лет в расцвете самой чудесной в мире славы…»
А сторонний наблюдатель граф Хертфорд из английского посольства написал в своем отчете:
«В воскресенье, примерно в семь часов, после изнурительной болезни скончалась мадам де Помпадур. Она встретила приближение смерти с большим мужеством, нежно простилась со своими друзьями, и, как мне кажется, о ней здесь все сожалеют. Она умирала тяжело, и это очистило ее от обвинений в ненасытности, приписываемой ей народной молвой».
Мадам де Помпадур была погребена 17 апреля 1764 года в часовне монастыря Капуцинок рядом с могилой матери и дочери. Место это находится в самом центре Парижа, там, где сегодняшняя Авеню де ля Пэ выходит на Вандомскую площадь.
Ни от часовни, ни от могил нынче не осталось и следа.
Несмотря на то, что маркиза де Помпадур вошла в историю, как некоронованная королева, игравшая видную роль не только во Франции, но и во всей Европе, направляя внешнюю и внутреннюю политику, вникая во все мелочи государственной жизни, покровительствуя наукам и искусству, вся ее жизнь уместились в короткой эпитафии:
«Здесь покоится та, которая двадцать лет была девственницей, десять лет — шлюхой, а тринадцать лет — сводницей».
Герцог Анри де Кастри о мадам де Помпадур
«Политическая деятельность мадам де Помпадур в конечном счете оказалась пагубной для Франции.
Если мадам де Помпадур и может претендовать на определенную признательность ей, то лишь благодаря своей любви к искусствам, покровительству писателям, строительству замков и созданию садов.
Что осталось от ее деяний в этой области? Расцвет искусств, конечно, совершенно необычайный, ореолом обрамляющий XVIII век.
Из ее творений сохранились Елисейский дворец, что уже немало, тем более, что к нему следует присовокупить Высшее военное училище и Севрскую мануфактуру.
От ее замков, если не считать Менара, осталась, как сказал Дидро, лишь «горстка праха».
Осуждают непомерные траты мадам де Помпадур; они ничтожны по сравнению с тем, во что обошлась Семилетняя война, за развязывание которой она несет тяжелую ответственность.