— Да, Ваше Величество!

— Где вы с ней встретились?

— В Германии, во время моего первого путешествия в Россию.

— Как вы думаете, сохранила ли она к вам свое расположение?

— Думаю, что да, Ваше Величество.

— Так-так… превосходно…

После этого Людовик XV дал шевалье официальное поручение в Англии, которое позволяло ему свободно перемещаться и собирать все полезные для высадки французских войск сведения. Король уточнил, что никто, кроме графа де Брольи, возглавившего Тайный отдел, и Жана-Пьера Терсье, его личного секретаря, не должен был знать об этом деле.

— Даже маркиза де Помпадур? — уточнил молодой человек.

— Даже маркиза…

Эон де Бомон отправился в Лондон, где молодая королева встретила его исключительно любезно и предоставила комнату во дворце (некоторые историки даже утверждают, что король Георг IV, родившийся через девять месяцев после этой встречи, был сыном красавчика-француза).

Все раздобытые сведения Эон де Бомон регулярно направлял Людовику XV, а покровительство Софии-Шарлотты лишь облегчало ему выполнение задания.

Через несколько месяцев маркиза де Помпадур, у которой повсюду были шпионы, проведала о тайной переписке короля и Эона де Бомона. Это страшно разгневало фаворитку, и она начала предпринимать усилия, чтобы узнать содержание получаемых Людовиком XV писем. Обыскав понапрасну все шкафы и секретеры, она задумала нечто другое. Вот как рассказывает об этом сам Эон де Бомон:

«Мадам де Помпадур заметила, что Людовик XV всегда носил при себе золотой ключик от элегантного секретера, что стоял в его личных апартаментах. Фаворитка никогда, даже во времена наибольшего своего влияния, не могла добиться, чтобы король открыл его. Это было что-то вроде святилища, где обитала воля монарха. Людовик XV управлял лишь этим секретером, он оставался королем лишь этой мебели. Это была единственная часть его владений, не захваченная и не оскверненная куртизанкой.

«В нем государственные бумаги», — так отвечал он на все ее расспросы. Эти бумаги были не что иное, как наша переписка с графом де Брольи. Маркиза стала об этом догадываться. Однажды вечером, во время ужина с королем, она вдруг сделалась предупредительной, любезной, обворожительной как никогда… Продажная, давно уже утратившая женскую честь, эта бывшая супруга Ле Нормана д"Этиоля призвала на помощь все свои ловушки и чары, между нами говоря, порядком уже поблекшие, чтобы подчинить себе монарха. Для пущего эффекта она принялась его подпаивать, что должно было разгорячить не только глаза, но и голову Его Величества.

После всех этих излишеств, этой оргии, когда потерявшая всякий стыд куртизанка хладнокровно выполняла все королевские желания, ею же разожженные, обессиленный монарх забылся глубоким сном. Этого только и ждала коварная вакханка. Пока король, разомлевший от действия вина и бурных ласк, был погружен в сон уставшего животного, она вытащила у него заветный ключ, открыла шкафчик и нашла там полное подтверждение своих домыслов. С этого дня мое падение было предрешено».

Эту историю подтверждает депеша шевалье Эону де Бомону от 10 июня 1763 года, написанная Жаном-Пьером Терсье:

«Король сегодня утром вызвал меня к себе. Бледный и возбужденный, с тревогой в голосе он поделился со мной своими опасениями, что тайна нашей переписки раскрыта. Он рассказал, что, поужинав несколько дней назад наедине с мадам де Помпадур, он не без ее помощи заснул. Маркиза скорее всего воспользовалась этим, чтобы завладеть ключом от заветного секретера, который Его Величество держит от всех закрытым, и узнала о ваших отношениях с графом де Брольи. Его Величеству дал повод для этих подозрений тот небольшой беспорядок, в котором оказались бумаги. Вследствие этого король поручает мне посоветовать вам соблюдать величайшую осторожность и сдержанность по отношению к его послу, отправляющемуся в Лондон. Он считает его преданным герцогу де Пралену и мадам де Помпадур».

Людовик XV не зря опасался активности своей фаворитки.

В течение нескольких дней маркиза с хмурым видим прогуливалась по Версальскому дворцу, что заставляло дрожать и прятаться всех — от министров до слуг. Глаза ее были налиты кровью, рот дрожал, подбородок перекашивался от нервного тика. Короче, как сказал один мемуарист того времени, «она казалась жертвой зверски скверного настроения, которое поднималось откуда-то снизу к лицу и страшно его изменило».

У нее и так была масса проблем с королем и его молоденькими любовницами, а тут еще это «английское дело». Обнаруженная тайная переписка, доказывающая недоверие к ней короля, очень сильно обеспокоила маркизу. Она почувствовала себя на краю пропасти и, желая вернуть свое прежнее положение, а также доказать свою власть тем, кто уже стал откровенно над ней насмехаться, решила взять реванш.