«Мы оба философы. А что может быть естественнее, если два философа, связанные одинаковыми предметами изучения, общностью вкусов и образа мыслей, доставляют себе удовольствие совместной жизни? Я уважаю вас как моего учителя в красноречии и знании. Я люблю вас как добродетельного друга. Какого же рабства, какого несчастия можете вы опасаться в стране, где вас ценят, как в отечестве, живя у друга, имеющего благородное сердце?»

В результате Вольтер был сделан королевским камергером с 5000 талеров годового содержания, получил золотой камергерский ключ и орден на шею. После этого он написал в Париж:

«Моя должность заключается в том, чтобы ничего не делать. Час в день я посвящаю королю, чтобы несколько сглаживать слог его произведений в стихах и прозе. Все остальное время остается в моем полном распоряжении, а вечер заканчивается приятным ужином».

Несмотря на свою нелюбовь к Вольтеру, Людовик XV был очень недоволен его переходом на прусскую службу, а при дворе этот поступок прямо называли «дезертирством».

Вольтер охотно вызвался посодействовать ходу переговоров между Францией и Пруссией, однако его миссия с треском провалилась, в чем он признался, написав письмо своей племяннице и спутнице жизни Марии-Луизе Дени:

«Мадам де Помпадур поручила мне передать прусскому королю всю глубину ее уважения. Существует ли поручение более приятное? Маркиза обратилась к королю с исключительным почтением, но я, видимо, плохо справился с возложенной на меня миссией, полагая, как истинный придворный, что переданное будет оценено по достоинству. «Я не знаю эту даму», — сухо ответил мне король».

Автор этих строк, однако, не решился поведать о своем поражении самой маркизе де Помпадур. Но она все же через своих тайных агентов узнала, что король Пруссии не только «не знает ее», но и неоднократно посылал в ее адрес оскорбления, называя «королевой нижней юбки».

В Потсдаме все открыто насмехались над ней. А однажды вечером некий остряк заявил, что «эта женщина так ничтожна, что было бы лучше, если бы она вовсе не появлялась на свет». Подобные речи дошли до маркизы и привели ее в неописуемое бешенство.

Вскоре ей передали копию письма, написанного самим Фридрихом II, и это также не способствовало улучшению ее отношения к нему. В письме говорилось следующее:

«Я не считаю, что король Пруссии должен поддерживать контакты с мадемуазель Пуассон, учитывая к тому же ее наглость и отсутствие должного уважения к коронованным особам».

Последней каплей в чаше терпения маркизы стало известие о том, что прусский монарх до такой степени переусердствовал в насмешках, что назвал ее именем свою собачку. Прощать подобное было невозможно…

Возможность отмстить предоставил ей граф фон Кауниц, канцлер при венском дворе и советник королевы Марии-Терезии в Австрии. Этот хитрый дипломат, узнав о ненависти маркизы к Фридриху II, задумал проект отделения Франция от Пруссии. Он собрался сделать Францию союзницей Австрии и начал с того, что принялся посылать мадам де Помпадур поражающие своим великолепием подарки.

Затем через графа де Штаремберга, австрийского посла в Париже, он передал ей письмо следующего содержания:

«Мадам, я всегда желал напомнить вам о себе, и сейчас представляется удобный случай. Учитывая ваше ко мне отношение, я надеюсь, что вам это не будет неприятно. Граф де Штаремберг готов предложить королю крайне важные вещи! Но они такого свойства, что могут обсуждаться лишь через кого-то, кто пользуется полным доверием Его Величества, и кого он укажет графу де Штарембергу. Я думаю, что наши предложения не дадут вам повода пожалеть о том, что вы просили короля назначить кого-либо для переговоров с нами. Мне было бы очень лестно узнать, что вы почувствовали в этом предложении новые знаки моей признательности и уважения, с которыми я имею честь к вам обратиться».

Получив это письмо, маркиза испытала чувство глубочайшего удовлетворения: никогда Жанна-Антуанетта Пуассон не поверила бы, что однажды к ней будут обращаться канцлеры великих держав, чтобы заручиться у нее поддержкой перед королем Франции.

Через день, получив на это согласие Людовика XV, маркиза де Помпадур организовала встречу австрийского посланника с министром де Берни. Встреча прошла в одной из резиденций фаворитки, расположенной на Медонском холме.

Граф де Штаремберг поделился предложениями Марии-Терезии: если Франция окажет Австрии военную помощь против Фридриха II, она за это получит большие территории в районе Люксембурга, а представителю династии Бурбонов в Испании будут предоставлены для правления Нидерланды.

Аббат де Берни, тонкий и опытный политик, после встречи позволил себе заметить мадам де Помпадур, что Мария-Терезия видела в этом союзе лишь способ получить обратно от Пруссии Силезию. Франции же придется за эту войну расхлебывать кашу по всей Европе. Фаворитка пропустила эти замечания мимо ушей и поручила аббату продолжать переговоры. Письмо графа де Конитца навело ее на новые мысли — она задумала самым решительным образом перекроить всю карту Европы.

Встреча аббата де Берни и австрийского посла у мадам де Помпадур не осталось незамеченной в Пруссии. Сильно обеспокоенный, король Фридрих II поспешил заключить союз с Англией, которая незадолго до этого потопила два французских корабля. Это решение ускорило переговоры во Франции, и 1 мая 1756 года Версальский франко-австрийский договор был подписан.

По итогам переговоров граф де Штаремберг писал в Вену: