Сестра порылась в карманах куртки, достала три монетки по пять копеек и положила на прилавок:

— Берем за пятнадцать копеек один букет. Больше у нас все равно денег нет, — и, чуть подумав, добавила: — и не будет.

— Это почему не будет? — всплеснула руками торговка.

— Ну, — вздохнула Каринка, — мы экономить не умеем. Это раз.

— Да, — пискнула я, — сегодня из последних сил пятнадцать копеек сэкономили, и это потому, что Маня болеет.

— И потом, у нас семья большая. Четыре девочки, мама и папа. И все кушать хотят. А зарплата сами знаете какая, — продолжила Каринка.

— Какая? — полюбопытствовала торговка.

— Ну не очень. Маленькая она. И у папы, и у мамы. Вон, папа вообще говорит, что скоро с ума сойдет от нас. Потому что все деньги уходят в унитаз. И больше ни-ку-да!

Торговка хрюкнула, сдернула с головы платок, зарылась в него лицом и задергалась плечами.

— Плачет, что ли? — встрепенулась я.

— А то! — нахмурилась сестра.

Видели бы вы выражение лица Ба, когда мы явились в гости с букетиком подснежников и пучком разнотравья наперевес! Сердобольная торговка собрала из петрушки, укропа и кинзы большой пучок и, не обращая внимания на наше отчаянное сопротивление, вручила нам его со словами: «Пусть папа сегодня меньше переживает».

— Ба, забери себе зелень, а подснежники мы Маньке отнесем, — деловито инструктировала я, доставая с кухонной полки маленькую синюю вазочку.

— Не надо мне вашей зелени, у меня вон в парнике первая зелень пошла, так что отнесите лучше маме. — Ба налила в вазочку воды и вернула ее мне. — Вы идите к Мане, а я вам картошечки пожарю.

Маньке цветы очень понравились. Она периодически зарывалась носом в букет, а потом, откинувшись на подушку, старательно закатывала глаза. Наша подруга уже вполне поправилась и даже выглядела совсем здоровой. Ну, может, чуточку покашливала, но это так, чисто по инерции. Так что нам с Каринкой ничего не оставалось, как сидеть напротив и активно завидовать ей, потому что все дети ходят в школу, а Манюня лежит дома и в ус не дует.

Правда, Манька сказала, что завидовать особо нечему, потому что ей приходится под присмотром Ба два часа играть на скрипке, а потом еще и все уроки делать.

— Зато ты хотя бы высыпаешься, — вздохнули мы.

— Ага, сегодня я вообще в десять проснулась. Представляете, как долго спала?

— Счастливая!

Потом Каринка вспомнила про гвозди, сбегала вниз и вычерпнула из портфеля целую горсть. Пронести добычу наверх не удалось — сестру выдал напускной елейный экстерьер. Ба мигом вычислила ее преступные намерения и прямо-таки обезгвоздила нарушителя спокойствия! А так мы бы развлекали Маню, аккуратно прибивая ее по кромке пижамы к шкафу, например. Или процарапали бы на кожаной, пупырчатой спинке нотной папки какие-нибудь слова. «Миру-мир», или «Нарка-дурка». А чуть пониже — «Сами такие!»