— Тутутуту-тутуту-тутутуту-тутуту! — в семь ноль-ноль оглоушивал сонный лагерь духовой маньяк Славик.
В комнатах тут же начиналось броуновское движение. С кроватей сползали мумии пионеров и октябрят и, жалобно стеная и подпрыгивая на месте, пытались нашарить выход из пододеяльников.
— Де-ти, просыпаемся, — вбегала в комнату товарищ Маргарита, на ходу сдирая с головы металлические бигуди — наша вожатая была безвозмездно влюблена в товарища Торгома и дни напролет ходила при полном параде — прическа под Мирей Матье, макияж и сумочка через плечо. По утрам, когда мы прибирались в комнате, она раскладывала на подоконнике косметику и наводила марафет. И мы, затаив дыхание, наблюдали, как она пудрится, немилосердно водя по лицу жесткой губкой, как накладывает указательным пальцем голубые тени, тычет карандашом в кончик языка и обводит глаза стрелочкой (при этом на языке обязательно оставался след от карандаша). Затем, поплевав в коробочку с тушью и повозюкав там щеточкой, товарищ Маргарита щедро подкрашивала ресницы и, растопырив глаза, осторожно разъединяла слипшиеся реснички иголкой.
— Только вы так не делайте! — назидательно чревовещала она (ходить лицом в столь ответственный момент было опасно). А то можете иголкой угодить себе в глаз.
Далее, под наше дружное стенание, товарищ Маргарита подкрашивала губы зеленой химической помадой. Помада мигом схватывалась малиновым цветом и держалась намертво до вечера.
За эту зеленую помаду мы готовы были душу дьяволу продать.
— Ааа, — протяжно вздыхали мы каждый раз, когда товарищ Маргарита выдвигала из тюбика нежно-салатовый конус помады, — аааа!!!
— Вам пока рано краситься, — грозно нахмуривалась наша вожатая.
— Да мы знаем. Но вы тааакааааая красивая, товарищ Маргарита, прямо тааааакаааая красивая! И эта помада тоже такаааая красииивая!!!!
Хорошо, что товарищ Маргарита ходила круглые сутки с сумочкой через плечо. Хорошо, что она хранила всю свою косметику в этой сумочке. Иначе добром бы дело не кончилось, я вам отвечаю.
А еще наша вожатая хранила в сумочке портрет очень красивой девушки и периодически демонстрировала его нам.
— Вот на кого хотела бы я быть похожей, — вздыхала она.
Девушка на портрете была невероятно хороша — светлые волосы, высокие тонкие брови, круглые бусы на длинной шее. Мы сначала подумали, что это родственница товарищ Маргариты, но она рассмеялась и объяснила, что это известная певица из шведской группы «АББА».
— Оооооо, — затрепетали мы, а Сюзанна сказала, что в Лосанжлесе живет такая же красивая певица, только она не помнит, как ее зовут.
— И вообще в Лосанжлесе очень много красивых певиц, — надулась от гордости она.
А Маня обиделась и сказала, что в Советском Союзе тоже много красивых певиц.
— Ты Софию Ротару видела? — засопела она и для пущей убедительности, пригладив ладошкой боевой чубчик, тоненько завела «Лебединую верность».
Мы почтительно дослушали до конца песню, хором пустили в финале слезу и согласились, что лосанжлесские певицы Софии Ротару в подметки не годятся.
Сразу после побудки нас выгоняли на плац. Утреннюю зарядку проводил Гарегин Сергеевич собственной персоной. Девочки, старательно выпрямив под его орлиным взором хребты, выполняли наклоны, разрабатывали плечевые суставы и пытались сесть на шпагат. Мальчикам было не до плечевых суставов — Гарегин Сергеевич их немилосердно муштровал, заставляя отжиматься по десять раз через каждые пять минут и бегать по кругу до полного изнеможения.
— Правой-левой, правой-левой, вдох-выдох, — покрикивал он, — бегаем ритмично, парим в воздухе, а не плетемся тюфяками. Асланянц, прекращаем синеть и хватать ртом воздух, здесь вам не там! Здесь серьезное учреждение!