— Девочки! — отчаянный крик в сторону пионервожатых. — Если у ребенка отекло лицо, а глаза превратились в щелочки — это как понимать?
— Срочно в лагерь! Ему надо снимать аллергический шок!
Товарищ Карен взваливает на плечо Гарика и галопом припускает к лагерю.
— АаАаАаАаАа!!! — надрывается Гарик.
Вожатые какое-то время нервно прислушиваются, как, по мере удаления, ослабевает Гариков крик.
— Фух, — выдыхают они.
Через две секунды.
— Товарищ Маргарита, а Эдик свои козявки ест! И еще какие-то ягоды с этого куста поел. Это что за ягоды? Небось ядовитые?
— Эдик!!!! Выплюнь немедленно! У тебя живот будет болеть!!!!
— А желуди есть можно?
— Не знаю. Наверное, можно. Только они горькие.
— Ничего. Я поем.
Через две секунды.
— Товарищ Анжела, а Седа провалилась ногой в какую-то яму и выбраться не может.
— Ыаааааааа! — плач Седы.
— Да что за наказание такое! Что за дети такие! Чтоб я еще раз согласилась на практику в пионерлагере! Так, внимание! Строимся, погуляли — и ладно, возвращаемся обратно.
— Но мы только что пришли!
— Пришли и ушли. Кому сказано строиться?!
Ну и так далее.
А вообще-то вожатые у нас были хорошие, только немного бестолковые и напуганные ответственностью, свалившейся на их плечи. Товарищ Маргарита, например, воровала в столовой для нас хлеб и допоздна, лежа на дальней незанятой кровати, слушала детские страшилки. И пугалась больше всех.