— Эй, красавица, хочешь потанцевать? — загородил собой выход ковбой.

— Нет, спасибо. Кажется, меня сейчас вырвет.

Он отпрыгнул в сторону, давая мне возможность двигаться дальше. Каждый вдох давался все тяжелее и тяжелее, и я пыталась поскорей добраться до холла.

Что, черт возьми, со мной не так? Почему я не могу забыть о нем?

Вырвавшись из толпы, я глубоко вздохнула, схватившись рукой за грудь, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце.

Я боролась с угрожающими вот-вот пролиться слезами. Сколько еще я смогу выдержать? Смотреть на Митчелла, не зная, уедет ли он с какой-нибудь девчонкой, трахнется в своем грузовике и больше никогда не позвонит...

Может быть, это все, чем я была для него. Еще одна зарубка на кровати.

Я вытерла слезы и направилась в дамскую уборную, когда кто-то схватил меня сзади за локоть.

— Эй! Отпусти! — закричала я, ударив парня со всей силой.

— Корин, перестань бороться со мной.

Митчелл взял меня за руку, потащил к кабинету Корда, отпер дверь и втолкнул внутрь. Я рывком высвободила руку.

— Ты с ума сошел, Митч? Ты до смерти меня напугал. В коридоре темно, а я и понятия не имела, что это ты!

Прежде, чем я успела продолжить, чужие губы прижались к моим. Руки Митчелла невесомо пробежались по моим волосам. Он держал меня нежно, хотя целовал настойчиво, так, будто без моих поцелуев он не мог дышать.

Это был первый поцелуй с того утра, когда он оставил меня у входной двери с надеждой на то, чего никогда не случится.

Мне следовало оттолкнуть его. Или сказать, что он не вправе затаскивать меня в комнату и целовать, как будто не он вырвал мое сердце и отбросил в сторону месяцы назад. Но сейчас мое сердце было под контролем, и оно наслаждалось каждым мгновением поцелуя Митчелла и ощущением его рук на моем теле. На вкус он напоминал мяту с легким привкусом алкоголя. От желания у меня закружилась голова.

Тихий стон сам собой сорвался с моих губ. Я схватила сильные руки Митчелла, которые двигались вниз по моему телу, задирая платье.

Прекрати это, Корин.

Митчелл провел губами по линии моей челюсти, затем по шее, пробираясь к чувствительной области за ухом. Его горячее дыхание и руки на моей заднице мгновенно сделали меня влажной.

— Корин, — его шепот прозвучал так болезненно, что у меня сдавило грудь.

Я открыла рот, но не смогла произнести ни слова. Комната кружилась, и, хотя я понимала необходимость сказать, что не могу сделать этого и не желаю большего, я не хотела нарушать момент. Я хотела, чтобы он продолжал.