— Да нет, просто такая привычка.

— Мино… — я не психолог и не люблю задушевные беседы, но этот парень мне нравился, как честная продажная личность, которая импонировала моей безгрешной по меркам ада душе. — Ты что, до сих пор страдаешь по своей бывшей? Ну, расстались и расстались. Надо оторваться, встряхнуться!

— Я вовсе не страдаю, — покривил он губы, опустив взгляд. Я отодвинул ему стул за спинку. — Садись, давай побалакаем полчасика, — он услужливо опустился. Не то чтобы сильно, до содрогания боялся меня, но со здоровой долей страха остерегался, возводя на пьедестал авторитета. Это хорошо. — Надо тебе развеяться как-нибудь…

— Да я не люблю шумные развлечения, Джиён, правда.

— Ну, баб-то ты любить не перестал? Выбрал бы и себе какую-нибудь, если хочешь, — указал я подбородком на саквояж. Мино покачал головой без интереса. — Не дело это, братец, жить воспоминаниями по какой-то прошлой любви. Ты что, веришь в неё что ли вообще?

— Пришлось столкнуться, — хмыкнул он, посмотрев на меня.

— А мне вот нет. Как думаешь, кому из нас хуже, а?

— Не возьмусь судить, — умел он отвечать коротко, очень расплывчато, убеждая в том, что с тобой совершенно согласен и обрубая развитие разговора. Ни поспорить, ни придраться, ни развести на треп. Идеальный белый воротничок. Это мне в нём тоже нравилось, но иногда бесило.

— Я думаю… нет, я знаю, что мне прикольнее. Посмотри на нас с Сынхёном. У него любовницы, у меня шлюхи. Часто это одни и те же женщины, но он их предпочитает называть на свой эстетический манер. А мне названная сахарной кислятина слаще не становится. Бляди и в Сингапуре бляди. Так что давай, прекращай жевать сопли и возвращайся в строй нормальных мужиков.

— Джиён, я ценю твоё мнение, — в конце этой фразы затаилось неозвученное «но», которое я угадал.

— У тебя другое представление об образе нормального мужика, я понял, — без обид докурил я и потушил окурок.

— Я всего лишь не имею моральных возможностей твоего уровня.

— Это прозвучало как «я не такой мудак, как ты», — засмеялся я, смутив Мино. Как он не пытался культурно выкладывать мне свои мысли, я читал между строк.

— Вовсе нет…

— Да ладно тебе, ты думаешь, что я огорчусь от подобного мнения? Я прекрасно знаю, чего заслуживаю своей деятельностью, своими поступками. Я настолько не ангел, что когда мною произносится это слово, на небесах придумывают им новое название, потому что прежнее осквернил мой язык.

— Ты не так плох.

— А что во мне хорошего? — поинтересовался я, откинувшись.

— Ты жестокий правдоруб. Это подкупает, — заметил Мино.

Да он тоже меня узнал достаточно.

— Я способен на обман.