Через две минуты от «Афины» осталось только два бревна, на которых едва можно было устоять. Остальные части плавали в радиусе двадцати метров, удерживаемые веревками, концы которых находились в руках команды.

–Ныряем – снова скомандовал капитан.

Все члены экипажа прыгнули в воду. Джон тоже прыгнул, на мгновение погрузившись с головой. Утонуть ему не дала деревянная бочка, за которую он уцепился. Вода была мокрая и холодная. Соль безжалостно щипала израненные ладони. Точно в таком же положении была вся команда: из воды между бревен и бочек выглядывало еще шесть мокрых голов.

Ближе всех к Джону оказался Торк. Сделав несколько гребков, он подплыл к нему.

–Зачем мы это делаем? – спросил Джон.

–С корабля не должны нас видеть – ответил тот – они решат, что мы потерпели кораблекрушение, поднимут нас на борт, начнутся ненужные расспросы. Если бы мы встретились ночью, проблем бы не было. Они бы нас и в ста метрах от себя не заметили. Но сейчас день. Наше главное правило – незаметность.

–От гражданских кораблей мы тоже так прячемся?

–Гражданские корабли ходят по расписанию. Мы заранее знаем, где они находятся, и не приближаемся к ним днем.

–Но в таком положении мы – легкая добыча для кашалотов.

–Не беспокойся. Когда мы в плавании, Большой Тедди бережет наши жизни. Он не даст нас в обиду.

–Кто такой Большой Тедди? Очередной божок?

–Может быть. Не знаю. Но за все время, что я хожу в плавания, к нашей «Афине» не приблизился ни один кашалот. Манки тебе подтвердит. Он целыми днями торчит на мачте и видит все вокруг в радиусе десяти миль над водой и под водой. А теперь я поплыву вон к той бочке, а то здесь у тебя слишком мало места, чтобы спрятаться двоим. Сиди тихо, иначе на корабле тебя могут услышать.

И Торк отгреб метров на десять в сторону.

Джон остался один. Пока он разговаривал с Торком, холод чувствовался не так сильно, но теперь он понял, что промерз до костей. Смит тихонечко выглянул из-за бочки. Авианосец постепенно приближался, но был еще достаточно далеко. «Ну, давай же скорее» – молил его Смит. Он уже не чувствовал конечностей. Рука, высунутая из воды и державшая веревку, казалась ему чей-то чужой. Все отчетливее был слышан гул двигателей гигантского судна. Небольшая волна побежала от борта и вскоре добралась до осколков «Афины». «Диниц» был уже совсем близко. «Скорее, скорее» – вертелось в голове Джона. И вдруг все померкло. Словно глаза заволокла темная пелена.

Когда он очнулся, в глаза ему ударил яркий свет. Свет этот не был похож на солнечный, он был белым, холодным, как снег, знакомым, и в то же время, давно забытым, пробуждающим далекие воспоминания из прошлой жизни.

Когда глаза Джона Смита вновь обрели способность фокусироваться, он понял, что лежит в помещении с белыми стенами, ярко освещенном лампами дневного света. Тело, поначалу ничего не чувствовавшее, потихоньку начало приходить в себя, что вызвало страшную боль, словно его кожу, мышцы, суставы кололи миллионами крохотных иголочек. В комнате он был не один.

–Очнулся! – проговорило, склонившись над Джоном неопознанное существо в белом халате и ватно-марлевой повязке, похожее из-за своей белизны на снеговика.

В этот же момент из динамика на стене раздался голос:

–Можешь снять повязку. Мы проверили, у него нет заразных болезней.

Существо подчинилось, и тут же превратилось в усатого доктора.