У меня есть две основные рекомендации для взрослых, желающих внушить мальчикам чувство собственного достоинства и поддержать их сопротивление общественному давлению, а также желание сражаться за свое истинное лицо.

Когда просто слушают и наблюдают, без осуждения или советов, основанных на собственном опыте, жизнь мальчиков, пытающихся развить уверенность в своих суждениях, меняется. Если родители слушают сыновей, они, по мнению Николса, «становятся свидетелями» их опыта и избавляют их от одиночества. Силы мальчикам придает отнюдь не стереотипный индивидуализм, поощряемый сторонниками традиций, а удовлетворение их нужды в привязанности. Умение слушать — самый важный инструмент, с помощью него родители обучают мальчика стойкости.

Оставшись наедине со своими чувствами и воспоминаниями, дети ощущают страх и сомнения. Результаты исследования, посвященного крепкой привязанности, гласят: дети, которые могут положиться на взрослых, растут более сильными, счастливыми и уверенными в себе. Формирование личности зависит от того, как ребенка видят важные для него взрослые люди. С самых ранних лет и на продолжении всего детства самый важный опыт для ребенка — который сильнее всего влияет на его самовосприятие — это опыт близких отношений. Чувство одиночества — это обыденный страх, противопоставленный основным человеческим инстинктам. Надежная привязанность — условие, необходимое для независимости. Основной способ поддерживать эту привязанность — просто слушать ребенка.

Конечно, слушать — это не только получать сведения. Между взрослым и ребенком должен происходить информационный обмен, включающий получение данных, их осознание и использование. Вы просто общаетесь — обмениваетесь словами и мыслями, — однако это вызывает глубокий эмоциональный отклик, благодаря чему случается нечто обыденное и приземленное: вы «узнаете» больше о собеседнике. И это идет на пользу личности мальчика; тому истинному «я», о котором вы знаете и которое принимаете. Непризнанная личность, наоборот, так и останется неполноценной, жаждущей стороннего признания. Если же мальчика знают не «совсем хорошо», то образуется разрыв между ключевыми чертами его характера и маской, за которой он прячется на людях, ожидая чужого одобрения — которого слишком часто удается добиться лишь в группе сверстников, где все знают цену друг другу. Как объясняет Николс: «Неуслышанное влияет на ребенка сильнее, чем разница между поведением на людях и дома; в первом случае происходит расщепление личности на истинную и ложную»¹¹.

Слушать — значит определенно проявлять внимание. Если вы всецело поглощены сомнениями, вам будет тяжело внимать окружающим, не отвлекаясь. Важна эмоциональная значимость происходящего. Заботливый родитель может утешить напряженного или огорченного ребенка с помощью тепла, любви и понимания. По мнению ученого Дэниэла Сигела, успешный эмоциональный обмен является основой жизнеспособности и ощущения собственной значимости. Когда родители сочувствуют мальчику, он понимает, что кому-то не безразличны его эмоции, и правильно переживает негативный опыт. Перебросив напряжение на слушателя, мальчик вновь ощущает себя здравомыслящим и независимым, даже несмотря на разного рода давление и нависшие над ним общественные нормы. Он осознает, что не зависит от мыслей и требований окружающих. Сигел и Хартцелл пишут об этом следующее: «Родители — самые настоящие ваятели, формирующие мозг своего ребенка»¹².

Согласно Николсу, правильно слушать ребенка — значит выказывать «внимание, поощрение и признание». Родители пытаются добиться «эмпатической отзывчивости», при которой мальчик может рассказать о своих тревогах, невзирая на свои чувства и поступки, а родители при этом верно прочтут его эмоции и не примут их близко к сердцу. Когда родители ставят перед собой ясную цель — проявлять сострадание, дальнейшие поступки мальчика и его взгляды на окружающую действительность уже важны для них не так сильно, как необходимость укрепить и поддержать его внутреннее естество. Родители уверены: мальчик сам во всем разберется, а их поддержка поможет ему в этом¹³.

Главная сложность — мальчиков может быть тяжело выслушать. Для заинтересованности необходимо подавить все проявления собственных чувств, при этом откликаясь на любые эмоции, которые испытывает сын, и родители могут испугаться, что их подведут их же эмоции. В определенных ситуациях, особенно когда речь идет о неприятных конфликтах с «мальчишеским кодексом», родители могут «участвовать» в беседе неполноценно. В них просыпается огорчение по поводу того, как их сына воспринимает общество, а мальчику необходимо внимание и сочувствие. Сколько разговоров с ребенком заходит в тупик потому, что родитель или преподаватель хочет дать совет в надежде спасти мальчика от воображаемой угрозы? Вместо того чтобы получить утешение и приобрести уверенность в себе, дети начинают еще сильнее волноваться и сомневаться в своих способностях.

Если родитель желает по-настоящему выслушать ребенка, ему необходимо справляться с собственными чувствами, дабы те не подорвали беседу. Сигел и Хартцелл выделяют «главный» и «обходной» путь, которыми наш разум откликается на эмоциональные раздражители¹⁴. Главный путь начинается в коре головного мозга и основывается на размышлениях о прошлом опыте и переводе — на язык слов и мыслей — эмоционального отклика, вызываемого опытом. Однако «обходной» путь влечет за собой подавление когнитивных процессов в пользу примитивной реакции «бей или беги». Он не допускает гибкости.

Начав проявлять эмпатию, родители обычно осознают, насколько тяжело притворяться внимательным. Сильная тревога, злость или неосознанное огорчение вызывают напряжение, которое трудно скрыть. Если чувства родителей слишком часто мешают их способности слушать, ребенок начнет сторониться мамы и папы. А от скрытного и необщительного мальчика в принципе сложно что-то узнать. Если взрослый научится не отвлекаться на свои заботы, он убедит мальчика в том, что всегда готов его выслушать. Самые сильные чувства — те, на которых сложнее всего сосредоточиться. Для многих это даже не столько чувства, сколько оправданные опасения — их нельзя озвучивать; сын сам должен усвоить самые важные уроки из преподанных ему родителями.

Мальчики особенно часто проверяют, как далеко смогут зайти, вынуждая родителей проявлять властность и требуя эмпатии. Эта борьба за влияние может пробудить в памяти родителей печальные воспоминания и вызвать непроизвольный отклик. Но, чтобы научить мальчика самостоятельно справляться с собой, на его неразумное или неподобающее поведение взрослому следует отвечать нестрогими ограничениями. Секрет эффективной дисциплины — отзываться на плохое поведение без напряжения. Ребенок ведет себя плохо не потому, что мечтает о вседозволенности; хорошо знающий его взрослый видит: сейчас мальчик зашел «слишком далеко» и ему необходимо сбросить напряжение, заставляющее хулиганить. Хитрость в том, что нужно меньше думать об ограничениях и первым делом определить, почему ребенок ведет себя неразумно, — распознав за плохим поведением мысли и чувства.

Если же взрослый добивается уважения только ради уязвленной гордости, он успешно оттолкнет ребенка. Внимание родителя будет направлено лишь на собственные чувства, и он не сможет настроиться на одну волну с мальчиком. Если борьба за влияние вызывает у взрослого огорчение и злость, он сосредоточивается на самооправдании. Первопричина сильных эмоций, пробуждающихся в конфликтах с мальчиками, нередко заключается в «имплицитных воспоминаниях» — детском опыте, о котором родитель уже забыл, но который тем не менее способствует бурному отклику¹⁵. Если взрослый не желает вновь и вновь возвращаться к собственной слабости, ему нужно одернуть себя, едва только внимание начнет переключаться на внутренние переживания, и понять: необходимо что-то доработать.

Учитывая, как часто отношения с мальчиками расклеиваются, навыки восстановления после эмоциональных срывов даже важнее умения слушать. Когда мальчики понимают, что взрослые совладали с собой и желают вернуться к прежним отношениям, они радуются в предвкушении: «Я уверен, мама/папа/тренер/учитель не бросит меня, а я не запутаюсь в себе окончательно и не навлеку на себя обвинения, осуждение и одиночество». «Пагубными разладами» Сигел и Хартцелл называют случаи, когда взрослые задерживаются на «обходном пути» и винят сына в том, что он их расстроил¹⁶. Кризисы в отношениях происходят в разное время и по-разному, однако они неизменно подрывают доверие мальчика.

За восстановление отношений всегда отвечает взрослый. Поссорившись с родителем, учителем или наставником, мальчик оказывается в положении, не позволяющем ему сделать первый шаг. Именно взрослому следует проявить достаточно сознательности, чтобы выявить, каким образом грубость или злость привели к размолвке, и все исправить. К счастью, вы имеете право на промахи. Мальчик привяжется к заинтересованному в нем человеку, даже если тот не совсем умело поддерживает контакт или не совсем внимательно слушает. Когда взрослый возвращается после ссоры и честно признается в том, что поддался эмоциям, мальчик на его примере усваивает важный нравственный урок. Всего лишь скажите: «Прости, я слишком расстроился. Да, мне не понравился твой поступок, но я огорчился не поэтому. Я просто вспомнил, как издевались надо мной в твои годы. Я знаю, ты не хотел меня обидеть». Когда мальчики испытывают сомнения или чувствуют себя брошенными, им сложнее усваивать нравственные уроки.

Пэтти Уипфлер, основатель калифорнийской некоммерческой образовательной программы для родителей «Рука в руке» (англ. «Hand in Hand Parenting»), выделила набор навыков, позволяющих родителям укрепить отношения с детьми:

• умение терпеливо слушать (просто проявлять внимание к ребенку, пока тот выпускает пар);

• умение слушаться во время игр (выполнять указания ребенка в процессе радостной и веселой игры);

• умение устанавливать границы (мягко, но уверенно останавливать ребенка, чье поведение вызвано огорчением);

• умение проводить «особое время» (проявлять внимание к ребенку, ни на что не отвлекаясь).