После победы в битве при Иссе в плен к Александру попали мать, жена и две незамужние дочери Дария. Александр поступил с ними по-царски и обеспечил пленницам царское существование. Обеспокоенный судьбой семьи, Дарий прислал Александру письмо с предложением мира и дружбы и с просьбой отпустить мать, жену и детей за большой выкуп. При этом Дарий уступал Александру Малую Азию до реки Галиса. Диодор пишет, что Александр скрыл это письмо и показал соратникам другое, подложное, «которое соответствовало его собственным намерениям» [23, XVII, 39, 2].

По версии Курция, это письмо возмутило Александра заносчивым тоном. Александр ответил: «Я победил в сражении сначала твоих военачальников и сатрапов, а теперь и тебя и твое войско и владею этой землей, потому что боги отдали ее мне. Я теперь владыка всей Азии… и когда в дальнейшем будешь писать мне, пиши как царю Азии, а не обращайся как к равному. Если тебе что-нибудь нужно, то обращайся ко мне как к господину. Если ты так не сделаешь, я накажу тебя. Если же ты хочешь оспаривать у меня царство, то стой и сражайся за него, а не беги, ибо, где бы ты ни был, я найду тебя» [8, II, 14, 4–9].

Во время осады Тира с января по август 332 г. до н. э. Александр получил второе письмо от Дария. Тот предлагал за семью 10 тысяч талантов выкупа, все земли до Евфрата и одну из дочерей в жены [8, II, 25, 1]. Это предложение Александр вынес на обсуждение «друзей». Парменион сказал, что если бы он был Александром, то принял бы это предложение и прекратил войну на этих выгодных условиях. Александр высокомерно возразил в том смысле, что будь он Парменионом, он так же и поступил бы. Но он Александр, поэтому предложение Дария отвергает. «Как при двух солнцах вселенная не может сохранить своего строя и порядка, так и при двух царях мир не может пребывать в спокойствии» [23, XVII, 54, 5–6].

Стремясь лишить персидский флот, доминировавший в Средиземноморье, гаваней, Александр прошел по всему восточному берегу этого моря и подчинил все порты. Единственным из городов, оказавших ему решительное сопротивление, оказался финикийский город Тир. Он располагался на острове в полутора километрах от берега, имел мощный флот и надежных союзников в лице персов и Карфагена. Изнурительная осада Тира длилась семь месяцев. Александр построил дамбу от берега до острова, с которой таранами разрушал крепкие стены Тира. На время он вынужден был стать флотоводцем, причем вполне успешным, дважды победив эскадру Тира в морских сражениях. Кроме того, Александр установил осадные машины на корабли и, наконец, проломил крепостные стены. Город был взят, 8 тысяч защитников перебиты, 30 тысяч жителей проданы в рабство. Потери Александра составили 400 воинов [8, II, 24, 4–5]. Для сравнения, при осаде Галикарнаса Александр потерял 40 человек, а при Гранике и Иссе суммарно 235 человек.

После Тира Александр, взяв Газу, направился в Египет. Египтяне, не оказав сопротивления, добровольно подчинились Александру. Здесь он построил в устье Нила город своего имени, небывало расцветший впоследствии, ставший столицей Египта при Птолемеях, признанный центр культуры эллинского мира. Если бы сохранилась знаменитая Александрийская библиотека (в 48 г. до н. э. сгорело 700 тысяч рукописей), разве сейчас мы гадали бы о подлинном маршруте Александра «после Дария»?

В Египте Александр посетил храм Амона в Ливийской пустыне и получил от верховного храмового жреца подтверждение своего божественного происхождения. Плутарх говорит, что «вообще он держался с варварами гордо, как человек, совершенно уверенный в своем божественном происхождении; перед греками он выступал в качестве бога осторожно и редко» [49, 28]. Причина в том, что эллины не признавали божественного происхождения Александра.

Ранней весной 331 г. до н. э. Александр ушел из Египта. Его путь лежал через Газу, Тир, Дамаск Тапсак, Нисибину и Арбелы в Вавилон. То есть и по дороге в Египет, и на обратным пути Александр миновал Иерусалим, не заметив такого великого народа, как евреи. Непростительная ошибка. Покуда Александр осаждал Тир и находился в Египте, Дарий «собрал отовсюду войска и приготовил все нужное для войны» [23, XVII, 53, 1]. Он мобилизовал многие народы из восточных сатрапий, изготовил 200 серпоносных колесниц, вооружил всадников мечами и щитами и «одел» и их самих, и лошадей в панцири из железных пластинок. Арриан указывает, что в состав персидского войска входили мидяне, кадусии, албаны, сакесины, армяне, вавилоняне, каппадокийцы, сирийцы. На помощь Дарию пришли бактрийцы, индийцы, согдийцы; всеми ими командовал бактийский сатрап Бесс. Были у персов сакские конные лучники, считавшиеся не подданными, а союзниками персидского царя. Сатрап Арахозии Барзаент привел арахотов и горных индийцев, сатрап Арии Сатибарзан – ариев. Конники из Парфии, Гиркании, Тапурии прибыли во главе с Фратаферном [8, III, 8, 3–6].

Все античные авторы считают, что Дарий подготовил миллионную армию. В этой связи нельзя не согласиться с академиком Б. Г. Гафуровым и профессором Д. И. Цибукидисом в том, что эта цифра сильно завышена, что отражает общую тенденцию эллинов завышать численность персидских войск и их потери в греко-персидских войнах. На самом деле, по мнению Гафурова и Цибукидиса, армия Дария составляла около 100 тысяч человек, против 47-тысячной армии Александра.

Македоняне с трудом перешли вброд Тигр, и никто им в переправе не препятствовал. Дарий встретил Александра за Тигром возле селения Гавгамелы. Парменион предложил царю предпринять неожиданную ночную атаку на Дария, но Александр опять не согласился с ним, заявив, что не крадет побед. Он лег спать, и утром первого октября 331 г до н. э. его едва добудились. Воины Александра также выспались, а армия Дария, ожидая ночного нападения, всю ночь простояла в боевых порядках.

По словам Аристобула, диспозиция персидского войска перед боем попала в руки Александра, что помогло Александру правильно расположить свои войска. Но это не помогло Александру. Согласно описанию битвы, оставленному античными авторами, македоняне терпели поражение везде, где отсутствовал Александр. Левый фланг македонской армии, где командовал Парменион, был прорван персами, и ему грозила неминуемая гибель. Парменион запросил помощи от Александра, но персы, вместо закрепления успеха и достижения столь близкой победы, бросились грабить македонский обоз. Таким образом, драгоценные минуты были упущены.

Тем временем Александр предпринял маневр, ошеломивший персов и до сих пор ошеломляющий военных историков. Сам он командовал конницей на правом фланге. Опасаясь того, что персы обойдут его с фланга, он с конницей двинулся вправо. Дарий отдал приказ скифам и бактрийцам левого крыла окружить Александра. Александр бросил навстречу наемную кавалерию эллинов, но она была смята.

В ходе боя в рядах персов между центром и левым флангом образовалась брешь. Александр без промедления двинул в эту брешь тяжелую кавалерию и фалангу. Сам он возглавлял кавалерию и, говорят, как и при Иссе, приблизился к Дарию. Дарий позорно бежал, бросив армию, а Александр вместо того, чтобы его преследовать, вынужден был лететь на помощь Пармениону.

В битве при Гавгамелах у персов погибло от 30 тысяч (Арриан) до 90 (Диодор) тысяч человек. Македоняне потеряли соответственно от 100 до 500 воинов. Это было последнее, решающее сражение с Дарием за власть над Азией.

Отсюда Александр через Арбелы отправился в Вавилон, восторженно встретивший его. Подивившись на вавилонскую помпезность и роскошь, вкусив доступности вавилонских девушек и женщин, Александр прошел в Сузы, затем в Персеполь и оттуда в Экбатаны. В Персеполе он сжег дворец персидских царей, якобы по наущению Таис Афинской и в наказание за разрушенные персами греческие храмы.

В Персиде Александр стал сказочно богат. Страбон сообщает: «Передают, что, не считая вавилонских сокровищ и тех, что находились в лагере и не входили в это количество, ценность только сокровищ в Сузах и в Персиде исчислялась в 40 000 талантов; некоторые говорят – даже в 50 000 талантов. Другие сообщают, что все сокровища отовсюду были свезены в Экбатаны и оценивались в 180 000 талантов. Сокровища же, взятые с собой Дарием во время бегства из Мидии в сумме 8000 талантов, разграбили его вероломные убийцы» [59, с. 731].

Шахермайр считает, что большая часть сокровищ оставалась в Сузах (4–5 тысяч талантов) и в Персеполе (120 тысяч талантов), поскольку «доставка золота из Персиды в Мидию потребовала большого количества транспорта» [70, с. 178]. Однако Диодор прямо указывает, что сокровища были перевезены из Персеполя. «Александр, явившись в крепость (имеется в виду Персеполь. – Н. Н.), завладел находившимися там сокровищницами. Они были полны золота и серебра, так как сюда складывались все поступления начиная со времен Кира, первого царя персов, и до того дня. Оказалось 120 000 талантов, переводя золото в цену серебра. Желая взять часть этих денег с собой для военных нужд, а другую поместить на сохранение в Сузах, он потребовал из Вавилона, Месопотамии, а также из Суз караван мулов, ходивших под вьюками и в упряжке, и, кроме того, 3000 вьючных верблюдов. Они привезли все в указанные места». [23, XVII, 71, 1–2]. Это же утверждает и Плутарх, он лишь увеличивает количество задействованных животных: «сокровища и драгоценности были вывезены оттуда на десяти тысячах повозок, запряженных мулами, и на пяти тысячах верблюдов» [49, XXXVII].

Вместе с тем античные источники дают основание думать, что Александр не оставил сокровища в Экбатанах, а повез их с собой в Парфию, Гирканию, Бактрию. Судя по всему, он уже не вполне доверял семидесятилетнему Пармениону и не захотел оставлять золотой запас под его охраной. Если верить Курцию Руфу, сокровища были при Александре в Бактрии летом 228 г. до н. э., то есть через три года после взятия Персеполя. Через несколько месяцев после убийства Клита (весна 228 г.) был раскрыт так называемый «заговор пажей». Его организатором являлся греческий юноша Гермолай, убивший на охоте кабана, предназначенного самому царю. Александр наказал Гермолая розгами, чем вызвал стремление последнего отомстить. На суде Гермолай заявил: «Раз ты спрашиваешь о причинах, точно не знаешь их, то я отвечу: мы решили убить тебя потому, что ты стал обращаться с нами не как со свободнорожденными, а как с рабами… Вот какова награда македонцам: их кровь ты проливаешь как ненужную и грязную! Твои тридцать тысяч мулов возят захваченное золото, тогда как воинам нечего увезти домой, кроме никому не нужных шрамов» [31, VIII, 7, 1, 11]. Мысленно погрузив на каждого мула по 50–100 кг, мы получим от полутора до трех тысяч тонн презренного металла, который возили за Александром его мулы.

Собственно говоря, именно такое положение вещей и отвечало убеждениям Александра. Поскольку центр мира находился там, где в данный момент находился он сам, его придворный лагерь был сугубо походным, и сокровища он предпочитал иметь при себе, чтобы оперативно распоряжаться ими.

Покончив с делами в Персиде, Александр возобновил наступление на Дария. Последний собрал 30-тысячное войско, но не решился вступить в схватку, а бежал в восточные сатрапии. Его сопровождали сатрап Бактрии Бесс, сатрап Арии Сатибарзан, сатрап Арахозии и Дрангианы Барзаент, сатрап Гиркании и Парфии Фратаферн, начальник конницы Набарзан, сатрап тапуров Автофрадат. Быстрое приближение Александра с одной стороны, и трусость и безынициативность Дария с другой подтолкнуло некоторых приближенных Дария на заговор против него. Дарий уже миновал Персидские ворота и бежал дальше в Парфию. Бесс, дождавшись ночи, когда персидские воины разошлись по селениям за провиантом, при содействии верных бактрийцев взял Дария под стражу, а узнав, что Александр совсем рядом, убил его. Царская персидская власть перешла, таким образом, к Бессу. Александр объявил себя преемником Дария, а Бесса самозванцем. Шло лето 330 г. до н. э.

Гибель Дария является важнейшим рубежом в Восточном походе Александра. Казалось бы, Персия разгромлена, Дария нет, македонянам принадлежит вся цивилизованная земля, за исключением окраин. Цель, которую ставил Филипп перед Персидской войной, достигнута. Войско подустало на чужбине, можно и по домам, нагрузившись награбленным золотом. Но нет! Александр, рискуя столкнуться с неодобрением своих действий войсковым собранием, продолжает двигаться на восток. Недовольство воинов медленно, но неуклонно увеличивается, покуда не перерастает в неприкрытый протест, приведший к возврату с полпути.