— Поверь, ты понял бы, — ответила я и протянула руку, чтобы помочь ему встать. — В драконьей магии много огня.

— Если ты не дракон, как твой папа дракон? — осведомился Ник, сжав мою ладонь. Его глаза расширились. — Ты наполовину дракон?

— Люди и драконы не рожают детей, — сообщила я, решив пресечь это, пока у него не возникли дикие идеи. — Дракон Кореи — не мой настоящий отец. Мы просто делаем вид, что это так. Это часть его фантазии о роли главы уважаемой семьи, — я все еще не могла вырваться из этой фантазии, даже в своей голове. — Я — одна из его смертных, — продолжила я. — У каждого большого дракона есть несколько, но Ён — коллекционер. У него было почти двести, когда я покинула дом.

— Двести? — потрясенно повторил Ник. — Хочешь сказать, что двести человек хотят, чтобы ими владел дракон?

— Тут кое-что больше, — сказала я. — Эти двести выбраны из тысяч желающих со всего мира. И ты в опасности, впустив меня. Мой отец постоянно меняет людей, когда они стареют и теряют его одобрение. Можешь представить, какое там состязание. Они ползут поверх друг друга ради его внимания, бьют в спину и пресмыкаются у его ног, отчаянно пытаясь получить его одобрение. Это отвратительно.

Просто ужасно. Я знала это, потому что, пока не стала старше, сама была такой.

— Но ты ему нравишься, — сказал Ник. — Он не стал бы так утруждаться, если бы не нравилась.

Я покачала головой.

— Ему нравится моя мама. Она — королева его зверинца. Она была Первой Смертной уже тридцать лет, и она все еще сильная. Ее единственный изъян — она не маг. Ён не мог это терпеть и заключил договор о разведении с одним из европейских драконов, чтобы исправить проблему.

— Погоди, — Ник поднял руки. — Договор о разведении? Он заставил твою мать быть с другим человеком?

— Не сам секс, — быстро сказала я. — Мама принадлежит Ёну, и все знают, что драконы не делятся. Все было сделано по почте, как разводят дорогой скот. Он получил образцы от лучших особей, которых смог найти, а потом нанял лабораторию генетиков проверить лучшую комбинацию. Целью было воссоздать мою мать, но лучше и с магией, но получилась я, — я рассмеялась. — Большое разочарование, как видишь.

Ник растерялся.

— Как ты можешь быть разочарованием? Ты же маг.

— Я — ужасный маг, — исправила я. — И ты бы видел красоту людей, которыми окружает себя мой отец, — я указала на свое лицо. — Даже лучшие генетики не могли дать гарантии. Мама молилась, чтобы я повзрослела и стала красивее. Но не вышло. И потому меня папа зовет собачкой.

— Ты не собачка! — яростно сказал Ник. — Ты… — он вдруг стиснул зубы. — Ты не уродливая, — сказал он.

Я пожала плечами.

— Может, по стандартам людей, но меня судят не по ним. Ничего. Я не обязана оправдывать ожидания Великого Ёна, потому что я уже не его питомец.

Я всегда была для него щенком, игрушкой, на которую он обращал внимание, когда она его радовала. Мы все были его игрушками, но, в отличие от всех в доме Ёна, мне это не нравилось. Я не собиралась поклоняться земле, по которой он ходил, потому Ён отказывался отпускать меня. И не важно, что я была девушкой, похожей на собаку, которая не умела танцевать, петь или управлять магией, хотя он платил за то, чтобы я родилась такой. Я была одним человеком, который не вел себя так, словно он был моей луной, солнцем и звездами, и это жалило его гордость. Он не остановится, пока не вернет меня на место, потому мне нужно было победить. Я рискнула всем, чтобы начать эту игру. Если я не могла играть грязно, как он, я не освобожусь.

— Нужно шевелиться, — мрачно сказала я, проверила время на треснувшем телефоне. Девять часов десять минут. Уже прошло восемь часов, за которые Рена обещала взломать ладонь доктора Лиля. Оставалось пятнадцать часов до срока, назначенного отцом.

— Полночь по времени СЗД? — спросила я у Сибил, роясь в сумке в поисках очков, которые включились сами, как мой телефон. — Ты не обманываешь меня снова?