– Я так рад тебя видеть, Натаниэль, – сказал он. – А вы, должно быть, мисс Скривнер. Я – Оберон Эшкрофт, Канцлер Магии. Приятно познакомиться.

Он взял ее руку и поцеловал. Все мысли вылетели из головы Элизабет, словно стая испуганных голубей. Никто никогда раньше не целовал ее – даже руку. Когда Эшкрофт снова выпрямился, она увидела, что его правый глаз был ярко-синим, а левый – темно-красным, сверкающим словно рубин. Вспомнив, что говорил ей Сайлас, девушка догадалась: алый глаз был его демонической меткой.

– Мисс Скривнер, должен извиниться за опасность, с которой вы столкнулись прошлой ночью. Я не представлял себе, что такое может случиться – все эти демоны, носящиеся по улицам. Однако это вовсе не оправдание тому, что мы не смогли обеспечить вашу безопасность в то время, как вы находились под защитой Магистериума.

– Вы имеете в виду под стражей Магистериума? – уточнила она. Несколько репортеров ахнули, и Элизабет замерла, чувствуя, как ее охватывает паника.

Но Эшкрофт вовсе не рассердился. Вместо этого он печально улыбнулся.

– Вы абсолютно правы. Магистериум совершил ошибку, и мне было бы неприятно притворяться, что это не так. Как вы держитесь?

Его беспокойство застало ее врасплох.

– Я…

– Вы прошли через ужасное испытание – обвиненная в преступлении, которого не совершали, заключенная под стражу, атакованная демонами. Ну и, конечно же, потеря Наставницы – Ирены… Она была замечательной женщиной. Я имел удовольствие познакомиться с ней несколько лет назад.

Внезапно глаза Элизабет наполнились невыплаканными слезами.

– Я в порядке, – сказала она, расправляя плечи и стараясь сдержать поток, рвущийся из глаз. Впервые кто-то сказал ей, что она имеет право оплакивать смерть Наставницы, а не обвинил ее в том, что она несет за это ответственность. Эшкрофт даже знал ее по имени. – Я просто хочу, чтобы тот, кто это сделал, был пойман.

– Безусловно. – Он серьезно посмотрел на нее. – Конечно, я понимаю. Прошу прощения, одну минуту.

Он повернулся к репортерам.

– Я созвал пресс-конференцию, чтобы сделать короткое заявление. После вчерашних событий и рассмотрения некоторых несоответствий в официальном отчете Саммерсхолла мисс Элизабет Скривнер больше не является подозреваемой в нашем расследовании.

Элизабет словно ударило молнией.

– Напротив, Магистериум восхищен ее храбростью, проявленной в Саммерсхолле, которая спасла бесчисленное множество жизней. Потеря гримуара Восьмой ступени опустошительна для всего магического сообщества Аустермера, однако мисс Скривнер сделала правильный выбор в этой критической ситуации и проявила себя с самой лучшей стороны. Я лично отправлю рекомендательное письмо в Духовенство, советуя наставникам рассмотреть ее для обучения в качестве хранительницы, когда она завершит свое ученичество в библиотеке Саммерсхолла.

Элизабет покачнулась. Чья-то рука поддержала ее легким, неожиданным прикосновением между лопаток. Натаниэль стоял рядом с ней, глядя прямо перед собой.

– Как вам известно, – продолжал Эшкрофт, – Великие библиотеки были построены моим предком Корнелиусом, поэтому моя прямая обязанность – привлечь преступника к ответственности. Для меня это представляет нечто большее, чем просто профессиональный интерес…

Элизабет поняла, что больше не в состоянии воспринимать слова канцлера. Ее сердце отчаянно пыталось выпрыгнуть из груди. Она старалась держаться прямо, пытаясь выглядеть достойной похвалы канцлера, в то время как в глубине души и к своему стыду другая часть ее хотела спрятаться. Она никогда не думала, что надежда может причинять такую боль, словно кровь неожиданно прилила к онемевшей конечности.

Элизабет была благодарна, когда позже, после того, как репортеры разошлись, Эшкрофт отвел Натаниэля в сторону, чтобы поговорить с ним наедине. Она изучала грифонов на двери, притворяясь, что не слышит обрывков их разговора сквозь шум колес, стучащих по гравию.