Кровь не полилась. Я почувствовала давление лезвия, но оно не проникло внутрь. Я согнула пальцы, пытаясь сжать их в кулак. Я проделала примерно две трети пути. Около года назад моя тетя Эрра приехала в Атланту с намерением устроить разрушительный хаос. Я убила ее. Это было самое трудное, что я делала в своей жизни. Когда она умерла, я обнаружила на ней кровавые доспехи. Они сидели на ней, как спандекс. Она бежала и извивалась в них, и у нее не было проблем с тем, чтобы достаточно быстро размахивать топором, противостоя мне. Я снова попробовала сжать перчатку. Кровь отказывалась сгибаться. Я явно делала что-то не так. Пока ничего не срабатывало. Если я не смогу держать меч, я могу с таким же успехом подписать себе смертный приговор.
Я сосредоточилась на разжижении крови, превращая ее в сегменты, которые располагались друг на друге, как пластины брони броненосца.
— Так в чем дело?
— Две вещи. Во-первых, Кристофер хочет поговорить с тобой.
Общаться с Кристофером было все равно, что играть в русскую рулетку: иногда в нем, с трудом, пробивался проблеск разума, а иногда он нес полную чушь. Мы спасли его от Хью д"Амбрея. Должно быть, в какой-то момент он был исключительно умен, и у него определенно были знания о продвинутой магии, но либо Хью, либо мой отец сломили его разум. Связь Кристофера с реальностью часто терялась, и время от времени нам приходилось бросать все и выбегать к парапету, чтобы убедить его, что нет, он не умеет летать. Обычно я могла его уговорить, но если был сложный случай, требовался Барабас, чтобы заставить его остановиться.
— Последние два дня он был взволнован, — сказал Барабас. — Я понятия не имею, в состоянии ли он вообще соображать.
— Где он сейчас?
— Прячется в библиотеке.
Нехороший знак. Библиотека была убежищем Кристофера. Книги были для него драгоценны. Он обращался с ними как с сокровищем и прятался среди них, когда мир становился для него невыносим. Должно быть, что-то засело у него в голове.
— Он сказал, о чем хочет поговорить?
— Только то, что это важно. Тебе не обязательно с ним разговаривать, — сказал Барабас.
— Да не вопрос. Я поговорю с ним после Конклава. — Я проверила перчатку.
Будто у меня на пальцах надета жестяная банка. Вот же! Что я делаю не так? Что?
— Что, во-вторых?
— Джим собрал преторианскую гвардию и ждет твоей проверки.
Ух, ты! Джим, должно быть, собрал беспощадную команду оборотней, готовых защитить меня на Конклаве.
— Насколько я помню, преторианская гвардия убивала римских императоров так же часто, как и защищала их. Должна ли я начать волноваться?
— Ты планируешь поджечь Крепость, играя захватывающие мелодии на скрипке?
— Нет.
Барабас одарил меня быстрой улыбкой, обнажив острые зубы.