Хозяин не стал скрывать улыбку:
- Рабер, у тебя нет никаких шансов! Ты уже проиграл.
- Пока ещё нет! – с задором возразил я.
- Ты сам выбрал! – ответил начальник лагеря. – Хорошо. Я принимаю твой вызов. Бой проведём сейчас же. В карцере.
И он начал снимать с себя портупею и китель.
- Только пусть никто не вмешивается, - напомнил я.
- Не вмешиваться! – повторил "хозяин" сопровождающим офицерам, которые начали занимать места в дверном проёме, боясь пропустить зрелище.
Я занял позицию в ожидании боя, хозяин тоже встал в боевую стойку. Я когда-то в юности занимался боксом, если вы помните. Боксёр имеет силу в руках, в восточных единоборствах ведущая роль в атаке принадлежит нижним конечностям. Боксёру к тому же много места не нужно, как каратэисту. На этом я и строил свой расчёт в предстоящем бою.
Мы сошлись, обменявшись чувствительными ударами. Я сразу почувствовал, что удар у моего соперника будь здоров и не нужно находиться с ним на одной прямой. Он бил сильно, лягался как жеребец, но я, уворачиваясь корпусом, значительно ослаблял его атаки. Зато я, приближаясь к нему и будучи защищён, лупил его как грушу, нанося ему серии мощных ударов, которые здорово подорвали его силы и перебили ритм правильного дыхания.
Около минуты, наверное, мы награждали друг друга увесистыми тумаками и плюхами. И в самый разгар боя "Хозяин" случайно допустил грубую ошибку. Пытаясь перейти в контрнаступление, он опрометчиво открылся для моего удара. И я не упустил момента этим воспользоваться. Мой кулак стремительно приближался к его скуле, гарантируя ему полный нокаут и как следствие, поражение в бою.
Счёт времени пошёл на сотые доли секунды. Я видел, что он тоже понял о неминуемости своего проигрыша. Но, я прошедший ад Сталинских лагерей, вдруг отчётливо представил, что будет со мной, одержи я победу. Меня просто убьют конвойные, мстя мне за унижение своего начальника. В мире, где жизнь человека класса С ничего не стоит, это очень просто делается…
И я умышленно промахнулся, лишь скользнув кулаком по его скуле. И он понял это, хотя никто со стороны этого не заметил. Затем я, словно нечаянно открылся, позволяя нанести мне решающий удар. И это удар последовал, хотя, готов поклясться, он был нанесён не в полную силу! Значит, хозяин полностью принял предложенную мной концовку боя. И я разыграл великолепное падение на пол, к огромному удовольствию зрителей.
Офицеры бросились поздравлять начальника лагеря с победой. Но я, наблюдая за лицом хозяина из-за полуприкрытых век, не обнаружил на его лице не капли торжества.
- Сильный соперник, - произнёс он. – Хороший боец! Рабер, ты проиграл, но я освобождаю тебя от любых работ в лагере!
Офицеры посмотрели на своего начальника, не понимая, шутит он или нет? Но хозяин не шутил. Он отплатил мне сторицей, не держа в душе затаённой обиды. Это был благородный поступок человека действительно сильного духом и достойного уважения1.
28 июля 2134 года. 10 часов 11 минут по местному времени.
Лагерь исправительных работ в Мордовии.
***
- Рабер, тебя вызывает начальник лагеря, - сообщил мне шнырь.
Я блаженно лежал на шконке, переваривая сытный завтрак. Услышав о вызове, я нисколько не обеспокоился. Начальник лагеря действительно сдержал своё слово и меня никто не трогал. Я имел возможность смотреть стереовизор, играть в компьютерные игры и без всякой боязни для себя расспрашивать других зэка о современной жизни. Я узнал многое и теперь понимал, что то настоящее, в котором я живу, лишь гипертрофированное прошлое, которое мне было известно здесь лучше, чем кому-нибудь. Прекрасное далёко оказалось к большинству людей жестоко.