6.

Закончив с осмотром места происшествия, Хантер вышел на станцию «Красные ворота». Что-то на ней изменилось — и это настораживало. Впрочем, прежде чем Хантер успел понять, что тут не так, в лицо ему уперся зрачок калашникова.

— Это же спецназовская сука! В расход его нах! — тараща залитые алкоголем глаза заорал небритый мужик, сжимавший в мускулистых руках автомат. На голове у него был черный берет с нашитой красной лентой.

— Сидоров, отставить! Обыскать его — и в обезъянник! — уверенный тон командира заставил небритого немного остыть. Сильные руки быстро обшмонали и разоружили Хантера, попутно ловко стянув с него ботинки с высоким берцем и кожаный плащ.

— Ребята, вы чего? Я вообще-то тут убийства расследую. Вы меня к начальнику проводите…

— Проводим, проводим… Он тоже в обезьяннике — трибунала ждет, — гоготнул небритый Сидоров, — И ты подождешь… сука.

Кто— то подтолкнул Хантера стволом в спину, и его проводили в тесную каморку, стены которой были окрашены в казенный зеленый цвет и поместили в зарешеченную ее половину, где уже находилось человек восемь, включая начальника станции.

Хантер примостился на краешке жесткой скамейки рядом с начальником, прислонился спиной к стене и шепотом поинтересовался:

— Егор Михайлович, что тут у вас такое?

— Переворот… Красные — они и раньше пропагандой занимались, а сегодня…

— Понятно. По идее, Комитет уже в курсе — и нас скоро вытащат.

— Я бы на твоем месте на Комитет особо не рассчитывал… — начальник не стал продолжать мысль, но Хантер его прекрасно понял. Он вытянул ноги, закрыл глаза и прислонил затылок к прохладной шершавой стене. Способности засыпать в любой обстановке он выработал еще во время службы в Корпусе морской пехоты США, и этот навык всегда помогал ему расслабиться и на время отключиться от проблем, которые он все равно не мог решить в данный момент.

7.

Москвин имел все основания быть довольным собой — его повстанцы заняли все три запланированные станции, а диверсанты — изолировали намеченную для следующей фазы операции «Комсомольскую», разобрав рельсы в нескольких перегонах и обрубив силовые кабели, питавшие освещение на некоторых станциях и в тоннелях. Пока все шло по плану — разведчики докладывали о том, что поднятые по тревоге Северный и Южный охранные батальоны так и не начали выдвижение, пока — как и надеялся Москвин — занял позиции только спецназ Мельнкиова. Только что сообщили, что в раскинутые сети попалась крупная рыба: сам заместитель Логинов и — это было выше всякого вероятия — Хантер, друг и правая рука полковника Мельникова.

При получившемся раскладе, даже несмотря на потенциальное превосходство Комитета, было о чем торговаться — а торг предстоял нешуточный, на кону стояли несколько станций. Конечно, Москвин не надеялся заполучить «Лубянку», но вот «Красные ворота» и «Комсомольскую» он выторговать рассчитывал, если повезет — то и «Чистые пруды».

— А впрочем, «Чистые пруды» мы поимеем чуть позже — через год или два. Главное — «Комсомольская», это даст нам свободу перемещений — хотя бы вдоль линии — вслух размышлял Москвин, отпивая из изящного бокала белое вино. Поставив бокал на стол, он нажал кнопку селектора.

— Дежурный, соедините меня с «Лубянкой»!

— Готово, товарищ Москвин.