4.

На «Арбатской», в кабинете, когда-то принадлежавшем генералу Никонову, а после него — Мельникову, было душно и жарко — не спасал даже кондиционер.

— Пачэму наших чэлноков не пускают за «Камсамолскую»? Пачэму Камитет нэ принимаэт мэр к «Бауманской»? Я нэ гаварю про юг аранжевой вэтки… Сколко лэт все становится толко хужэ и хужэ! — горячился Георгий Твалтвадзе, задавая риторические вопросы, ответы на которые другие члены Комитета знали не хуже и не лучше него. Но неожиданно для остальных он вдруг заявил:

— Ми посоветовались с нашими друзьями с «Киэвской», «Смалэнской», с «Парка Побэды» и «Площады Рэволуции» и решили, что ми больше нэ будэм платить Камитету, каторий нэ может зашишать наши интэресы. Ми нэ будэм виполнять рэшений Камитета бэз их утвэрждэния на нашем савэте! Ви всэгда можэте рассчитыват на наш добрий отношение — но и толко!

— Ну, Георгий Амвросиевич, вы и загнули — на «Смоленской» база отряда Мельникова…

— Но там есть гражданская админыстрация, она на нашэй сторонэ, так что за базу ви еще и нам платить будэте…

— Георгий…

Твалтвадзе резко поднялся.

— Что Георгий! Я уже трыдцать дэвять лет Георгий! Пачэму ви гатови проглотит чей угодно нэзависимость — но нэ наш?

Твалтвадзе подошел к двери и открыл ее.

— Или ви соглашаетэсь, или ми оставляем за собой свабоду дэйствий!

Хлопок двери — и гробовая тишина в комнате.

— Гм… — первым нарушив затянувшееся молчание, прочистил горло заместитель председателя Комитета Валерий Петрович Логинов, курировавший вопросы безопасности. — Тут еще нехорошая информация поступила — в результате инспекторской проверки нашей службы безопасности — на Лубянке какие-то «частные» заключенные обнаружились… с севера красной ветки.

— Что значит «частные»?

— А то и значит — не приговоренные судом… И они утверждают, что их сюда отправляли по приговору «революционного трибунала».

— Виновные найдены?

— Пока нет, ведется расследование.

Дверь неслышно приоткрылась и в нее проскользнул лейтенант ФСБ, наклонился над ухом Логинова и произнес несколько слов. Логинов побледнел.