— Этого не будет! — закричала Ирина Яновна. — Мы найдем спонсоров, мы… — она споткнулась о «тугой кошелек» администрации.

— Успокойся, Ирина. — Вера подсела к бабуле и обняла её за плечи. — Самое плохое для нас, что у мэрии на нашу усадьбу есть виды, — она сделала паузу — по бумагам 1997 года кадастровая стоимость земли и строений 45,6 миллионов рублей. Рыночная на сегодняшний день примерно 140–150 миллионов рублей. Плюс взятки в мэрию еще 10–15 миллионов. Да, сложно.

— Вот еще бумага, — глаза Марии Родиславовны совсем потускнели и руки одеревенели. — Постановление о том, что музей ликвидируется. Срок — 15 января будущего года. Работники музея со своими личными вещами должны к этому времени освободить территорию.

— Нет! Мы можем продать Пергамент! Вера, ты же знакома с ценами на древние артефакты… — выкрикнула Ирина.

— Это сложные торги. Но 150 миллионов рублей мы можем попытаться выручить. Но до 15 января?

— Бабуля, соглашайся продать! Прошу тебя… — чуть не плача, обняла за шею бабушку младшая внучка.

— Я приняла решение! — уже твердыми губами сказала пани Мария. — Что тут думать: усадьба — моя малая Родина и по праву должна принадлежать нам, а Пергамент — Ордену иоаннитов. Но нам не возвращают наше, а могут только лишь продать. И мы имеем право продать Пергамент. Лишь бы хватило средств. Наши родовые угодья советская власть урезала еще в 1918 году, но имеющиеся теперь почти сто гектар земли вполне достаточно.

Когда чаепитие закончилось, и сестры убирали со стола, пожилая женщина спросила:

— Деев интересовался Укладкой?

— Конечно, но я в этом вопросе пока лавирую. Рано открывать карты, — ответила Вера Яновна.

— Правильно. А подробностями поездки на Мальту интересовался?

— Он весьма умён и опытен, чтобы спрашивать лишнее. А вот Андреем Петровичем он заинтересовался, — молодая женщина задорно посмотрела на мужчину.

Тот насупился и спросил.

— Почему? Ты что-то рассказала обо мне?

— Разумеется. И попросила помочь найти достойную работу образованнейшему и талантливейшему историку.

— Я и здесь может быть сгожусь, — проворчал Андрей. — Ладно, мне пора на стройку. Платоныч ругаться будет.

— Иди, иди, пролетарий, — засмеялась Верочка и поцеловала его при всех в щеку. — Я поболтаю тут еще, посплю часок и вечером приду на стройку и во флигель. В каком часу капитан дает команду «суши вёсла»?

— По-разному.

— Я приду к шести-семи.

Андрей Петрович ушел, а сестрички поднялись в Иришкину комнату. Хозяйка села в кресло, а сестра разделась и легла в кровать.