— Ты — вместе с ним.
Горазд не менее решительно направил на селян свои «лукасы»:
— И вам не поздоровится!
Он держал пистоли в обеих руках. Виктор решил не разделять пару и презентовал парню.
Мужики сначала растерялись. Потом испугались. Да и как не испугаться, когда перед тобой эдакий страхолюд, до зубов вооруженный. И зыркает так, что кровь в жилах стынет. Пистоли-то пистолями, да чувство такое, что может и зубами начать грызть. Пара мужичков, что послабее, тут же просочилась за спины односельчан. Остальные стояли в нерешительности.
— Пошли вон со двора! Считаю до трех, потом начинаю стрелять. У нас два десятка выстрелов, кого не пристрелим — пойдем резать. Ни одного в живых не оставлю! Всех порешу.
— Да ты знаешь…
— И знать не хочу! — резко оборвал Виктор начавшего было говорить мужика. — Пошли вон, сказал! Не доводите до греха. — Это произнес уже сиплым голосом, полным ярости. — Порву, как свинья фуфайку.
Что за фуфайка такая, мужикам и невдомек, но уж больно страшен тот, кто стоит перед ними. Вот. Еще у одного нервы сдали — и он юркнул назад. Вот еще и еще. Как говорится, процесс пошел.
С улицы послышались гневные выкрики женщин. Эти могут все пустить прахом. Виктор сделал очередной выстрел и быстро взвел курок.
— Назад, кому сказал! — Он уже и не говорит, а сипит, переполняемый гневом.
Вообще-то мужики собирались расправиться с безответной старухой, а не устраивать бойню с этим зверем в человеческом обличии. Тем паче, что многие его признали. Этот может натворить дел, потому как в одиночку не боялся выходить супротив целого войска гульдов и притом холку им знатно мылить.
— Бабушка, открывай, не бойся! Это я, Добролюб.
— Ты, что ли, скоморошья душа? — Пытается шутить, а испуг все равно пробивается наружу. Оно и понятно: на волосок от смерти была, никак не иначе.
— Я, я. А со мной крестник твой, коего ты с того света вынула.
Дверца осторожно приоткрылась. Интересно, у старушки там цепочка, до которых тут еще не додумались? Или она и впрямь рассчитывала успеть захлопнуть дверь, если бы кто вознамерился вломиться к ней таким образом? Впрочем, сразу в омут с головой — не всем дано. Это как во время купания: большинство входят в воду постепенно, даже смешно втягивают живот, чтобы создалась иллюзия, что тот повыше, чем уровень воды, а вот те, кто порешительнее, сразу бросаются в воду, чтобы только раз испугаться, а не растягивать удовольствие.
— Здравствуй, бабушка Любава.
— И тебе не хворать.
— Собирайся.
— Куда?