Мила какое-то время, молча, смотрела на него. Он казался не настоящим. Слишком красив, слишком строен, слишком умен, слишком молод, слишком богат, слишком желанен. И это "слишком" очень пугало Ларину. Она скользила взглядом по его лицу, утонченному, чувственному, удивительно мужскому, не смотря на идеальные пропорции, не смотря на полулуны бровей и опахала ресниц, не смотря на светящуюся бледным сиянием кожу, которая была идеальнее фарфора, белее снега, не смотря на фантастические глаза, такие синие, что в них хотелось погрузиться, не смотря на шелк волос, доходящих почти до плеч и завивающихся в кольца на концах. Он расстегнул пальто, и можно было любоваться тем, как играют мышцы под черным атласом рубашки, мечтать о том, как она будет прикасаться к широким сильным плечам. Он был достаточно высок и крепок, но создавал впечатление изысканного элегантного необыкновенно грациозного, если такие определения подходят для мужчины. Он питал слабость к аксессуарам, его изящные пальцы украшали золотые перстни с драгоценными камнями, именные часы на запястье, позолоченный крест на шее, тоже тонкой ручной работы, большая пряжка на ремне. Джинсы красиво облегают длинные мускулистые ноги, черные лакированные ботинки, начищенные до блеска, запах дорогого парфюма. Интересно сколько временя ему нужно на то, чтобы собраться?

— Итак!? — произнес Ричард. Голос его эхом отозвался в бешено бьющемся сердце Милы. Каждый раз, когда он начинал говорить или смеяться или просто задумчиво следить за ней взглядом, она забывала обо всем на свете. В голове шумело, сердце стучало где-то в горле, глаза начинало щипать, все тело накрывало волной желания и необъяснимым потоком нежности. С ней такого никогда не было. Ни с кем. Это первое сильное увлечение мужчиной в ее жизни. И даже увлечением это назвать трудно. Скорее, умопомрачительная страсть, эротическое сумасшествие, чувственный союз. Ее тело жаждало его. Он был необходим ей так сильно, что было больно вспоминать о нем. Губы сводило от желания прикоснуться к нему, пальцы вспоминали шелк его кожи. То, как один его голос заставляет ее кипеть и трепетать, пугало ее не меньше, чем то, что делали с ней его неутомимые пальцы и губы. "Ричард, как же я буду жить без всего этого? Потом, не сейчас. Все на свете кончается. Все уходят. Уйдешь и ты. Или я сама прогоню тебя. Не зная, как буду жить сама… без тебя. Все в моей жизни не имело смысла. Никто не понимал меня, не знал меня, не видел, не чувствовал, не желал. Я растворяюсь в тебе, но знаю, что это ответно. И это ощущение почти счастья дурманит, опьяняет. Когда ты смотришь на меня, как сейчас, когда твои губы складываются в томную полуулыбку, я ощущаю, как покалывает мои губы, вижу себя твоими глазами, чувствую биение твоего сердца в своем. И понимаю, что в этот момент мы едины. Я в тебе, я часть тебя. Не украденная, а обретенная. Ты подарил мне меня. А я ничего не могу тебе дать взамен. Кто ты? И откуда столько знаешь обо мне? Ты изменил мою жизнь, а я ничего о тебе не знаю. Но… это лукавство. Я знаю тебя. Твои глаза, губы…. Все в тебе так близко и знакомо. Ты моложе меня, но рядом с тобой я словно маленькая глупая девочка, мне хочется укрыться с тобой, спрятаться за твое плечо, вдохнуть аромат твоих волос".

— Значит, тебе нечего мне сказать? — его голос такой бархатный и лукавый, словно, ему известны все ее мысли. Когда-то Милу пугали чужие мысли, и она запретила себе подслушивать. Теперь жалела об этом. Порой, отзвуки былых способностей проскальзывали, особенно в последнее время. Мила почти не узнавала себя. С приходом Ричарда жизнь ее изменилась. И она еще не поняла, как относиться к этим изменениями. Как научиться воспринимать себя новую. И конечно, нужно не забыть про маньяка. Но когда, сейчас ее глаза тонули в ярко-синем взгляде Ричарда, страхи отступали. Чем она может привлечь маньяка? Скорее всего, все это просто совпадение. Она не хотела думать о том, что произошло в минувший вечер в ее офисе.

— Нет. — Мила нелепо улыбнулась.

— Нет? — красивые брови поползли вверх. — Уверена?

— На все сто. — Поддержала она его шутливый тон.

— Где твой благоверный?

— Ты о Толике?

— А у тебя еще есть мужья? Может, этот очаровательный юноша метит в оные.

— Между прочим, этот юноша на добрых пять-семь лет старше тебя. — Заметила Мила, продолжая улыбаться.

— А я и забыл, что еще совсем зелен. — Сарказм в его глоссе был осязаем. Ричард сделал шаг вперед, и тепло его сильного желанного тела ворвалось в ее личное пространство чувственным ураганом. — Ты красивая.

— Нет. — Голос прозвучал предательски низко.

— Да. — Нежно прошептал он, протянув руку и касаясь ее щеки нежными пальцами. Он провел ими вдоль виска, тронул губы. Никто и никогда не смотрел на нее с таким восхищением и нежностью. Каждая клеточка ее тела тянулась к нему, жаждала его любви и внимания. — Иди ко мне. — Глаза его потемнели, и он властно привлек ее к себе, страстно прижался к влажным губам.

— Хочу тебя, — прошептал он. — Сейчас.

— Нет. — огромных трудов стоила женщине противостоять силе его страсти, власти его глаз и одурманивающего голоса.

— Только не здесь. Я не настолько коварна, чтобы спать с тобой в супружеской постели.