Беда была даже не в том, что девушка любила свой дом и не хотела с ним расставаться. Она заключалась в бушующих чувствах Таи – те разрывали девичье сердце. Она отчаянно ругала себя за глупость, злилась. Ненавидела того, кому так опрометчиво доверилась. Кого полюбила за такой маленький срок.
Отец был вне себя – от дочерней глупости, от всего произошедшего в недавнем прошлом. И все же, предлагал деньги, чтобы Тае не пришлось продавать квартиру, даже договорился о выплате, но когда дочь об этом узнала, то категорически отказалась. Пригрозила, что перестанет общаться. После долгих ссор, отец признал право дочери самой решать свои проблемы.
И вот, Тая сидела на подоконнике, смотрела на резвящихся ласточек, далекую, искрящуюся морскую гладь, уже озолотившуюся закатом. Коробки были запакованы и снесены к машине. Осталось собрать мелочевку вроде любимой кружки с щербинкой на контуре, фоторамок, косметики.
Сидела, прощалась. Когда же солнце полностью скрылось за горизонтом, легко поднялась и вышла из квартиры. Потому что по закону она уже была не её.
Встретилась у лифтов с соседкой, на прощание потрепала ротвейлера Киану по лобастой башке, спустилась к машине, что ждала у парадного.
Ключ мягко повернулся в замке зажигания, и Тая уехала, не обернувшись.
Только загадала, мысленно обращаясь к тому, из-за которого все и случилось: «мы с тобой еще обязательно встретимся».
***