— О, всемогущий и повсюду созидающий Варт! Сегодня твои дети молят тебя о назначении испытания этому мужчине и этой женщине, дабы они могли проверить свои чувства и создать крепкий союз. Освяти их своей милостью и помоги преодолеть все трудности.
Он затянул заунывную песню, и ее тут же подхватили другие плантары, к одинокой флейте присоединились ее компаньонки, и вместе они заиграли громче и величественнее. Когда мелодия достигла апогея, Хозяин леса связал наши руки шелковой лентой и слегка подул на нее. В одно мгновение налетел порыв теплого ласкового ветра, деревья позади нас зашумели и закачались, и миллионы мелких белых лепестков устремились к нам, словно живительным дождем орошая с головы до пят. Плантары поднимали свои веточки вверх, потрясали ими, и новые лепестки летели к нам и кружились в замысловатом танце, мимолетно касаясь кожи, будто в нежном, едва уловимом поцелуе.
− Да хранит вас Создатель! — провозгласил Хозяин леса и развязал ленту.
Новый порыв ветра подхватил облачко из лепестков и унес его в вышину, чтобы, наигравшись, развеять по лесным просторам, а у нас на коже запястий проступили тонкие, будто нарисованные морозом по стеклу белые узоры.
Музыка стихла, казалось, даже шум водопада стал глуше, и в наступившей тишине Хозяин леса сказал:
− Любите друг друга и несите мир по всей земле. Ты, Инейт, подари поцелуй своей невесте в знак того, что, кроме нее, не нужна тебе другая дева, а ты, Алиэ, прими его дар, если готова быть рядом с женихом и не желать более другого воина.
Инейт развернулся ко мне, посмотрел в упор, и я с изумлением увидела в его красноватых глазах торжество и радость обладания той, кем он давно грезил, страсть и неугасимое желание присвоить себе женщину, полностью завладев ею.
Сердце оборвалось и тут же заплясало, как на раскаленных углях, во рту пересохло, и мне захотелось бежать от него так далеко, куда только смогут донести меня ноги, и больше никогда не видеть. Но вот он с предвкушающей улыбкой притянул меня к себе, провел широкими ладонями по спине, укрытой тончайшей материей, и я уже не чувствовала страха или исходящей от него опасности, а с удовольствием льнула к его груди и доверчиво заглядывала в глаза. Его губы медленно приближались к моим, словно давали призрачный шанс отвернуться и отвергнуть их владельца, но я сама стремилась навстречу и с блаженным вздохом принимала дарованный поцелуй. Ноги подогнулись, я полетела в бездну чувственного водоворота его прикосновений и утонула в этом потоке, не в силах вырваться и скрыться от его власти надо мной.
Браслет обжег руку, я, вздрогнув, пришла в себя и тут же отстранилась. Ликующие возгласы присутствующих вторглись в сознание, и я огляделась. Все смотрели на нас с радостью и надеждой, только эти чувства предназначались вовсе не нашему грядущему счастью, а тому, чего все ждали от союза дочери лесного народа и сына горного — избавлению от кары Создателя.
− Наконец-то моя, − вдруг услышала я приглушенный, полный довольства шепот и бросила быстрый взгляд на Инейта. Но он стоял рядом и открыто всем улыбался, крепко держа меня за руку, и ни одна черточка его лица не намекала на только что произнесенные слова.
− Прошу всех разделить с нами праздник! — воскликнул Хозяин леса и махнул в сторону поселения.
Все устремились в том направлении, и Инейт повел меня следом за остальными.
За длинный стол, установленный прямо посреди центральной улицы, уселись все жители и гости запретного леса. Музыканты наигрывали легкие ненавязчивые мелодии, без конца кто-то произносил речи и поднимал кубки, между соседями по столу шла непринужденная беседа, глубокие блюда быстро опустошались, и шустрые разносчики тут же заменяли их на новые, веселье набирало обороты, и скоро послышались требования танцев и развлечений.
В этой праздничной сумятице я чувствовала себя потерянной и неуместной. Непонятное влияние на меня Инейта всерьез беспокоило и пугало, и я не могла делать вид, что хоть сколько-нибудь рада происходящему. Как ему удается каждый раз вызывать во мне такую бурю эмоций? Я и близко ничего подобного не испытывала, пока находилась вдали от него. Только браслет и возвращал меня в разумное состояние, и тогда я могла трезво оценить происходящее и угомонить расплавленное прикосновениями тело.
Точно! Прикосновения! Все дело в них! Пока Инейт не трогает меня, я вполне владею собой. Но как же быть, если ему вздумается обнять меня, что очень даже естественно для жениха, которому нравится его нареченная?
И словно в унисон с моими мыслями я ощутила его руку на моем бедре под столом.
− Алиэ, − протянул он, опалив чувствительное ушко горячим дыханием, − ты не хочешь пройтись?
У меня внутри все затрепетало от предвкушения, но я не могла себе позволить остаться с ним наедине. Ну уж нет! Побаловались и хватит.
− Давай потанцуем, − ляпнула я, созерцая кружащиеся невдалеке пары. — Мы не можем сейчас уйти.
Он с трудом подавил рвущуюся наружу досаду, натянул улыбку, подал мне руку и отвел к танцующим. В этот момент я сообразила, что совсем не хочу нежиться в его объятиях, изображая незнакомые мне фигуры, и с мольбой посмотрела на музыкантов. Они будто догадались, о чем я думаю, и заиграли бодрый мотивчик, подходящий для разудалой плясовой. Народ повалил из-за стола в круг, и скоро я уже неслась в общем хороводе, а Инейта оттеснили и увлекли в танце сестры Алиэ. Девушки льнули к нему, стараясь дотронуться как бы невзначай, словно он будил в них вовсе не родственные чувства.