– Две девочки. Кейт и Энни. Они сегодня в школе. Все еще привыкают, что мой папа у нас.

– Как он?

Она состроила гримасу.

– Не очень хорошо. Дело времени. От лекарств он засыпает, но обычно хорошо себя чувствует час или два после обеда. Скоро его придется отправить в хоспис, но он еще не готов к этому. Пока еще. Пока что он останется у нас.

– Печально.

– Ничего. Он не печалится. Папа прожил замечательную жизнь и заканчивает ее в своей семье. Кстати, он очень хочет увидеться с тобой. Он любил твоего отца. И тебя тоже. Думаю, он был бы счастлив, если бы в свое время мы сошлись.

Ее лицо помрачнело. Наверное, она сделала ряд невысказанных умозаключений, создавая альтернативную реальность, в которой могла бы быть моей женой.

– Но моя жена умерла.

– Мы читали о том, что случилось, – сказала Аманда. – Это было ужасно, все это.

Она помолчала. Конечно, она была обязана заговорить об этом, а теперь не знала, как сменить тему.

– У меня тоже дочка, – сказал я.

– Правда? Это здорово, – ответила она с несколько чрезмерным энтузиазмом. – Сколько ей?

– Два года. Ее мать и я, мы больше не живем вместе. – Я помолчал. – Впрочем, я вижусь с дочерью.

– Как ее зовут?

– Саманта. Сэм.

– Она в Мэне?

– Нет, в Вермонте. Когда вырастет, сможет голосовать за социалистов и начать подписывать петиции за отделение от Соединенных Штатов.

Аманда подняла стакан с водой.

– Ну, тогда за Сэм!

– За Сэм.