— Да ниче такого она и не сказала, — пожимаю плечами, — я не обиделся даже. Просто она тоже переживает за Машку, да и мы придурки не могли в комнату уйти, у нее стресс после увиденного. Она оттает, ты же знаешь, что любит меня. А вы не ссорьтесь, пожалуйста, Машке и так сложно, она очень переживает.

— С ума сойти, — усмехается папа, опуская голову, — мой сын влюбился. И даже когда на него наговорили всякой херни, он беспокоится о настроении своей девушке. Как это случилось вообще?

— Понятия не имею, — смеюсь, отвечая чистую правду, — мы сами не поняли. Просто люблю ее, и всё.

— Я рад, сын, — папа поворачивается ко мне и тянет руку. Пожимаю. Я тоже рад.

— Все-таки помирись с ней. Мы поедем с Машкой погулять, ладно? Возможно, останемся на моей квартире. Так что дерзайте, у вас будет куча времени. Возможно, заделаете нам с Машкой братика.

— А вы нам внука, да? — смеется отец. — Семейка, чтоб ее… С Леной не хочу пока говорить, надо остыть. Но передай Машке чтобы не волновалась, разводиться мы не собираемся, это уж точно. Остынем — поговорим.

Хлопаю его по плечу и окончательно успокоившись иду в дом. Папа пока не заходит, но я не буду его торопить. Ему времени на успокоение требуется сильно больше, чем мне, так всегда было, поэтому ничего удивительного.

Машка лежит на диване головой на коленях у Лены, а та спокойно поглаживает ее по волосам и тихо плачет. Интересно, в чем причина слез? Я реально в ее глазах настолько хреновый кандидат для ее дочери?

— Маш, — зову ее негромко, привлекая внимание сразу обеих девушек. — Поехали прогуляемся? Всем надо выдохнуть.

Она кивает, встает с колен и сразу идет наверх, собираться. Не говорит ни слова, эмоционально вымотанная.

— Ярослав, — снова говорит Лена, совсем тихо. Но честно, я вообще не готов сейчас слышать хоть какие-то слова от нее. Извинения? А зачем? Сказала, что думала, спасибо за это. Любое опровержение слов через двадцать минут после того, как они были сказаны, будет выглядеть как минимум нелепо. Наговорит чего-то еще? Ну тоже не особо хочется, конечно…

— Лен, — улыбаюсь ей, — всё хорошо. Давай завтра поговорим еще раз, ладно? Помиритесь с отцом, сейчас это сильно важнее.

Ухожу наверх, жду, пока соберется Машка. Прошу взять с собой ее пижаму, потому что я точно уже решил, что домой мы сегодня уже не вернемся, пытаюсь ее веселить всеми способами и уже никого не боясь постоянно целую, потому что могу себе это позволить.

За руки мы спускаемся вниз, дверь на кухню закрыта и оттуда слышно приглушенные голоса: видимо, решили поговорить. Я уверен, что у них всё будет хорошо, хотя Маша боится, что на эмоциях они и правда могут развестись. Я вот уверен, что нет, но в любом случае надеюсь на лучшее.

Мы выходим за двор, потому что тачку с оставил за воротами, и натыкаемся взглядом на какого-то парня. У него в руках букет цветов и он явно ищет кого-то, судя по тому, как рассматривает дома.

И вдруг он видит Машу. Останавливается взглядом на ней, расцветает сразу же и летит в ее сторону, улыбаясь, как какой-то чертов идиот.

— Девочка моя, — говорит он ей и тянется обнять, но я успеваю его отстранить, потому что какого хрена?

— Маша? — спрашиваю ее. А у нее на лице застывший ужас, буквально. И мне совсем не нравится это выражение лица.

— Дай мне обнять мою девушку! — говорит снова этот ушлепок. — Машенька, возьми цветы.

— Да какого хера?! Маша, это кто?!