— А…
А какие дома могут быть проблемы? Мама с Игорем так и не смогли помириться? Или что? Тогда почему мне не звонила мама? Или наоборот, они помирились и она наговорила чего-то на моего Яра? И теперь Игорь рвет и мечет?
Боже! Мы пока доедем, у меня случится инсульт от передоза всяких разных нервных мыслей.
Мы едем дальше в тишине, и наконец-то приезжаем к дому. Яр не заезжает во двор, оставляет машину на улице, и пока я не успела выйти из машину, ловит мое лицо в руки и негромко говорит:
— Маш, но только если что, ты помни, что я тебя люблю, и хочу, чтобы ты была счастлива, хорошо?
— Яр, что происходит? — меня холодом окатывает от его слов. От них не веет хорошим совсем, несмотря на то, что он тут признался мне в любви. Это болезненное признание, а точнее, предвкушающе что-то плохое. Я не хочу плохого…
Ярослав открывает мне дверь, мы беремся за руки и идем к дому, и меня с каждым шагом туда окатывает дикой дрожью и паникой. Что-то будет. Там сейчас точно что-то случиться, а я так боюсь… Я так хочу уже наконец-то спокойствия, кто бы только знал!
Мы входим в гостиную и я торможу прямо там, сжав руку Ярослава еще сильнее. На диване в нашем доме сидит мама и мой бывший, Артем. В кресле сидит полицейский. А еще один стоит у окна рядом с Игорем.
Что за…
— Артем Викторович, этот мужчина? — спрашивает бывшего один из сотрудников.
— Да-да, это он! — кивает тот, для уточнения указывая пальцем на моего Ярика. — Он напал на меня.
Что? Напал? Да он же сам… Боже! Ну какой же он мудак! Даже хуже, чем я могла себе представить!
— Ярослав Игоревич, вынуждены вас задержать, — говорит один из полицейских, подходя к нам. — Девушка, отпустите руку парня, мне нужно надеть на него наручники.
А я не отпускаю. Наоборот, сжимаю руку крепче и прижимаюсь ближе, как будто могу ему чем-то помочь.
— Маш, — шепчет Яр мне на ухо, — отпусти. Иди к Ленке.
— За что вы его обвиняете?! — шепчу в панике, чувствуя под веками слезы. — Этот козел сам притащился! Он мне угрожал! А Ярослав заступился! — начинаю врать полицейскому, лишь бы они оставили моего Ярика в покое.
— Молодой человек совсем недавно проходил виновным по делу, которое замяли наши коллеги по непонятным мне причинам. Поступает снова заявление об избиении, которое мы конечно не могли пропустить. Мужчине грозит от трех до пяти, а теперь отойдите, пока нам не пришлось применять силу.
Ярослав сам отцепляет мою руку и добровольно отдает запястья этому козлу, который тут же защелкивает на нем наручники.
Я не верю. Это чертов сон, это тупой сюр! Сраное дежавю. Снова полиция, снова наручники, и снова его от меня уводят…
В горле комом стоят слова и слезы, и я не могу их ни проглотить, ни вылить наружу.