Тем не менее, их отношения находились в подвешенном состоянии неопределенности. Родители Рокотова почему-то воспринимали ее как потенциальную невестку. Мама Матвея, Елизавета Николаевна, в тот вечер вообще с трудом разлучилась со Златкой… Казалось бы, разве могут причины для сомнений после пережитого, после всего того, что Матвей для них сделал? Но они были. Элла боялась, что как только эта игра в рыцаря прекратиться, парень начнет терять интерес, и… Что будет после этого «и» ей было страшно представить, так сильно она к нему привязалась.

А Рокотов вел себя так, будто они жили вместе лет десять и вообще были семьей. Постоянно играл с ребенком, да так, что рассказы о Матвее даже перекрыли впечатления от походов в детский сад. Про родного отца Златка тем более не вспоминала.

И все прекрасно, вот только какой-то червячок продолжал упорно грызть Эллу.

— Ей не всего три, а целых три! — щелкнул ее по носу Матвея. — Идем, моя леди, нам пора ехать.

Эта поездка не была похожа на предыдущую. Никаких сердитых взглядов, лишь непринужденная атмосфера веселья, почти семейный уют. И вот, спустя четыре часа дороги перед ними предстала заброшенная усадьба Голицыных.

— Как-то тут все…печально, — протянул Матвея, оглядывая представшие руины.

— Поместье пострадало при пожаре во время войны, — выбираясь из машины, заметила Элла.

— Непохоже, чтобы его реставрировали, — грустно сказал Рокотов.

— Как и то, что там хоть что-то осталось, — Элла подошла сзади и положила ему руки на плечи, словно желая поддержать в такой момент. Она с самого начала понимала, что найти бриллиант будет практически нереально. Но сейчас, вроде бы придя к завершению, было печально осознавать, что у них ничего не получилось. Словно она обманула ожидания Матвея. — Можно попробовать переговорить с Татьяной Васильевной, у них наверняка остались какие-то фамильные вещи…

— Ага, так она и скажет, что у них в семье хранится чужой бриллиант, — скривился Рокотов. — И дело даже не в том, что я мог бы потребовать его назад, просто…

— Просто наличие таких бриллиантов не афишируют, — понимающе кивнула Элла.

— Я дурак, да? Что надеялся? — мрачно спросил Матвей. Почему-то этот облом его расстроил сильнее, чем ожидал.

— Ты не дурак! — улыбнулась Элла, касаясь губами его щеки. — Ты просто мечтатель. Но я сохраню этот секрет, клянусь.

— И я! И я хочу мечтать! — выбежавшая из машины Златка обняла Матвея за ноги. Тот наклонился и, подхватив малышку на руки, подбросил в воздухе. Ребенок радостно завизжал, и Рокотова начало потихоньку отпускать.

— Я, в принципе, что-то подобное и ожидала увидеть, — призналась Элла. — Так что не удивлена. Тем более, мы здесь не для того, чтобы бродить по развалинам.

— А для чего? — не понял Матвей. — Здесь же нет музея, насколько я понимаю?

Он постарался отбросить разочарование и меланхолию прочь. Нельзя было показывать слабость перед своими девчонками. Так, в конце концов, они умудряться накрутить себя и расстроятся еще больше, чем он сам. Девушки они такие… Что в три года, что в двадцать три.

— Музея нет, — согласилась Элла. — Зато, как я поняла, здесь совсем рядом деревня, которая принадлежала Голицыным. И в ней наверняка есть старожилы. Сто лет — не такой уж большой срок, чтобы все бесследно затерялось.

— Дя! — важно подтвердила слова матери ничего не понимающая Злата.

— И что ты собираешься тут искать? Вряд ли старожилы укажут, где здесь тайник с бриллиантом, — скептически хмыкнул Матвей. Он не собирался быть таким брюзгой, но не сдержался.