Я расправила плечи, собрала воедино весь своей невеликий актерский талант и, изобразила на лице любимое выражение менталиста, с достоинством ответила:

— Не стоит завидовать, лэрд.

Тони выгнул бровь, предлагая мне продолжить мысль, что я с удовольствием и сделала:

— До нас с совой тебе, конечно, очень далеко. Но, так уж и быть, ты — тоже ничего.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​Удивительное дело, но Тони не смог ответить — прикрыв лицо ладонью, он закашлялся. Не подавился — беззвучно ржал, но вполне достоверно изображал. Пришлось мне встать на здоровую ногу и, перевесившись через стол, хлопнуть его по спине. Помогло мгновенно! Кашлять менталист перестал. Он крепко ухватил меня за запястье, не давая вернуться на место, и я зависла в очень неудобной позе прямо над столом. Ну и над его лицом.

Под правой бровью у Тони нашелся крошечный шрам, кожа светлела на небольшой горбинке переносицы, на гладких щеках — темные точки отросшей с утра щетины. И на лбу я разглядела парочку глубоких морщин, сказывалась привычка часто хмуриться.

Странное дело, но, несмотря на неудобство, мне даже в голову не пришло вырываться, я ждала его слов, потому что слишком серьезным он был для того, кто только что наглым образом смеялся.

— Даже король не может принудить менталиста к браку, Фелиция, — сказал он.

Хорошая штука — ментальные способности, сразу понятно, лжет человек, или нет. Энтони говорил правду, и в то же время … врал?

— Нет? — я сощурилась, вглядываясь в его глаза, как будто могла найти в них подтверждение этой догадке. Не нашла. Глаза как глаза, разве что с этого ракурса, они казалось, стали еще темнее. Черные и блестящие как кристалл в перстне на моей шее, нет, камень мертв, а они изменчивые, живые, как черное море пустынных змей.

Я вздрогнула, испугавшись этой ассоциации, и Тони мгновенно отпустил меня.

— Нет, — повторил он, а когда я снова села за стол, буквально пригвоздил к стулу тяжелым взглядом: — Но слышащей внучке герцога Альканы безопаснее быть замужем.

— За тем, кого утвердила канцелярия?

— Да, — спокойно подтвердил Энтони и, подхватив со стола пустую чашку, отошел к мойке.

Ну что ж, во всяком случае, честно. Да и замужней, определенно, лучше, чем мертвой. Осталось дождаться списка женихов.

Богиня, как же всё это … невесело.

Словно почувствовав подступающую ко мне депрессию, на оконный отлив кухни приземлилась сова.

— Прилетел, наконец, — недовольно заметил Тони и, повернувшись ко мне, сообщил: — мне пора.

— Хорошо.

Ничего хорошего, если честно. Но не признаваться же менталисту, что мне страшно оставаться одной?