Закончить свою речь она не успела. С жутким скрежетом оконное стекло разлетелось на мелкие осколки, и к Машиным ногам упал большой камень. «Вы умрете!» — значилось в записке, привязанной к камню обычной бельевой резинкой.

— Ото Какое смелое заявление! — пробормотал Панкратов, среагировавший на разбитое стекло мгновенно швырнул на пол Машу, сам улегся сверху и, невзирая на ее возмущенное кряхтение, внимательно изучал теперь послание. — Как думаешь, это он?

— К-кто? — просипела она и тут же возмутилась:

— Да слезь ты с меня наконец! В тебе же центнер!

— Нет, всего лишь восемьдесят пять килограммов. — Володя шутливо шлепнул ее чуть ниже талии и посетовал:

— Да, видимо, с детьми пока придется повременить. Наш «потрошитель» что-то совсем распоясался. Придется выходить на тропу войны, хоть мне этого и не хочется.

Он попробовал подняться, но Маша вцепилась в его плечи и, комкая ткань рубашки судорожными движениями пальцев, заплакала.

— Володя, не уходи, пожалуйста! Я тебя очень прошу! Не оставляй меня! Мне страшно!

— Ну что ты, дурочка. — Он довольно хохотнул и поцеловал ее в макушку. — Я не оставлю тебя никогда, не надейся. Мне просто нужно спуститься вниз и взять кое-что из машины. Это пара минут, не более. Потом я сделаю один звонок, а потом мы с тобой соберемся и навестим Гарика, упокой, господи, его подлую душу…

— Зачем?! — в ужасе прошептала Маша, вспомнив мертвое обнаженное тело в брызгах воды.

— Ну милая, мы же должны до приезда милиции все там осмотреть и хотя бы пальчики твои стереть. Наследила ведь?

— Да, наверное… — Маша удрученно наблюдала за тем, как Панкратов поднимается, поправляет одежду и направляется к выходу из спальни. — Володя!

— Да, милая?

— Мне ждать тебя здесь?

— Как хочешь. Дверь я запру. Ничего не бойся.

Кругом люди…

Люди… Там тоже были люди. Причем не через три сотки заросшей травой земли, огороженной забором и дебрями боярышника, а через стенку. Да и сама она была там все то время, пока Гарику кто-то ломал хребет. И кого это спасло? Нинка тоже не одна осталась в той коммуналке, но это никого не остановило…

Входная дверь на первом этаже с грохотом захлопнулась, и в тишине отчетливо стало слышно, как в замке дважды повернулся ключ.

Маша отползла в дальний угол, подтянула ноги к животу и замерла, едва дыша. Про то, как томительно начали красться секунды, и говорить нечего: время всегда останавливается в таких случаях.

А тут еще его и отследить невозможно, потому что нигде в спальне не было часов, ни в изголовье, ни на прикроватной тумбочке, ни на стене.