От облегчения я всем весом навалилась на гнилую штуковину за спиной. Та оказалась комодом, трухлявым, как пень, и от запредельного давления начала разваливаться.
Братья подхватили меня, не дав упасть. При этом рука Йена на мгновение скользнула по моей груди. Теперь-то он точно знал, кто скрывается под мужскими тряпками.
— Совсем ты пацана зашугал.
Тибер ничего не ответил. Скрипнул зубами и рванул из дома так, будто за ним гнались все чудовища гиблой чащи. Дверь хлопнула, но не закрылась — осталась, полусорванная, болтаться на петлях. Счастье, что от удара хлипкая хижина не обрушилась нам на головы, хотя, думаю, могла.
Сердитые шаги Тибера затихали вдали. Пронзительный скрип старых гнилых ступеней сменился шелестом травы под ногами. Сквозь щель между болтающейся дверью и косяком в хижину задувал ветер. Приносил запахи леса.
— Психанул.
Определение Йена было очень точным. Тибер психанул, разочарованный тем, что не смог оправдать свою ненормальную тягу к парню. Надежда только распустилась в душе, как его снова швырнули в котёл моральных терзаний. Справишься тут с эмоциями!
Я перевела взгляд на Йена и поняла: намечается важный разговор. С десяток вопросов крутился в голове, и среди них самый главный: «Почему волк не выдал мою тайну брату?»
Глава 21
Я смотрела на Йена взглядом затравленной дичи, ждала, когда он заговорит — объяснит свой поступок. Но он молчал, и воздух между нами словно сгущался, искрил статическим электричеством.
— Признаться, я догадывался, — наконец сказал Йен, и меня затопило секундное облегчение от того, что тишина больше не давила на уши. И всё же это облегчение было коротким, временным: моя судьба висела на волоске, зависела от чужой прихоти, от причин, заставивших Йена солгать брату. От мотивов, которых я не знала.
— Догадывался? — пришлось прокашляться, чтобы вытолкнуть застрявший в горле комок. Я так давно не говорила. На какой-то миг даже испугалась, что связки атрофировались.
Йен смущённо пожал плечами.
— А с чего бы мне так заботиться о взрослом мужике? Но я заботился. Испытывал потребность. Как её было объяснить? Да и Бер… — Волк нервно взъерошил волосы на затылке. — Я же видел, как он на тебя смотрит.
Настала моя очередь сгорать от неловкости.
— Он, наверное, даже не замечает, какие взгляды бросает в твою сторону. Не понимает, что чувствует, вот и злится.
Я опустила голову. Йен даже не представлял, насколько далеко зашёл Тибер в своём стремлении получить желаемое. Он прекрасно осознавал, чего хочет. Не догадывался только — от кого.
— Хорошо, что у меня обоняние пропало, — грустно улыбнулся Йен. — Могу я… могу я до тебя дотронуться?
Что-то такое, должно быть, промелькнуло на моём лице — страх? Недоверие? — потому что оборотень тут же пообещал:
— Ничего неприличного.