— Да неужели? — Вежливо спросил принц, скучающе уставившись в потолок.

— Я не уступлю шантажисту. Ты не стребуешь с меня ничего…

— Я не шантажист. Я имею право на компенсацию за моральный ущерб. С вашей дочери сталось бы связать меня с вашей внучкой… Я не знаю, может она так же красива, как ее мать, но младенцы не в моем вкусе. А еще… это очень страшно, тетушка, высыхать. Сейчас жарко. Кожа стягивается, резко двинешься, и, кажется, вот-вот пойдешь трещинами, в глазах — будто бы черные мошки пляшут. И сердце в горле. Это очень больно, тетушка. Дайте мне пожить здесь. Рядом с моей невестой.

— Не маловата невеста-то? — едко спросила Фахраса, понимая, что возразить тут нечего, — Зеленоглазка красивая девочка, не спорю, но больно мала для такого парня, как ты. Недалеко от трех лет ушла. Разврата в этих стенах не будет.

— Не будет, — согласился принц, — у моей невесты глаза серые. И она разврата… боится.

— Не помню такой, — подозрительно сказала Фахраса, которая на память, в общем-то, никогда не жаловалась.

Она не могла припомнить среди постояльцев сероглазой девушки брачного возраста. Это ее неожиданно обеспокоило.

— Тебе и не надо. Я хочу жить здесь, вместе с девочкой. И ты не возьмешь с нее платы, и с меня не возьмешь тоже, но обслужишь по первому классу. Тогда я посчитаю твой долг заплаченным.

Фахраса замерла на миг, а потом медленно кивнула. Звякнули серьги, браслеты отозвались согласным звоном.

— Так и будет. Но я хочу учить девочку.

— Что?

Впервые за весь разговор принц выглядел удивленным. До этого он изо всех сил пытался казаться спокойным и уверенным хозяином положения, однако Фахраса взяла и перевела разговор в свою колею, заставив его обнаружить свое истинное лицо: сбитого с толку, бесконечно усталого и могущего рассчитывать только на себя мальчишки.

— Девочка — Ведина. Ты не дурак, мальчик, ты это видишь. Этого только слепой не увидит… Такие глаза, будто листья на просвет. Да и кто еще, как мог тебя расколдовать? Она еще не созрела для возраста невесты, традиционным способом не для нее, — Фахраса вздохнула, и заглянула принцу в глаза, — Веда поручила мне учить ее. Я не могу ослушаться.

Принц с деланым безразличием пожал плечами.

Фахрасе все больше нравился этот принц. Он не забегал по комнате, не замахал руками, подобно наседке, не испугался… он просто принял Силу Фахрасы как данность. Как что-то, с чем, возможно, придется считаться. Он действительно был сыном Джокты в самом удачном для Фахрасы смысле. Этого спокойного джоктского отношения к Вединой Силе Фахрасе очень не хватало вдали от родины.

— Я не могу решать за нее. Это будет ее выбор, ее и ее… друзей. Думаю, этот пункт можно обговорить потом. А теперь верни аванс. На том и разойдемся. До тех пор, пока не решим обговорить обучение.

— Аванс?

— Ли… Алка должна была оставить аванс за комнату. Зеленоглазка, — скопировал он тягучий выговор Хос, — Зеленогла-а-аз-с-ска говорила, что тебе дали кошелек. Отдай.

— Кошелек?

Принц сказал нетерпеливо;