– Вслепую – это как?

– Он же видеть его до свадьбы не должен. Вот и получается кот в мешке.

Хм… подвенечные платья никто на моей памяти с котами в мешке не сравнивал, он первопроходец.

– Ты хочешь его выбрать сам? – пришлось уточнить, что-то я его термины не догоняю.

– Нет, конечно, – открестился он от подобной чести. – Что я понимаю в женских платьях, тем более в свадебных? Ты для меня и в рогоже хороша, а еще лучше без нее, – он покосился на меня намекающим взором, – поэтому не будем нарушать традиции. Думаю, помощниц у тебя, – тут он поморщился, припомнив ораву моих требовательных родственниц, – вполне достаточно.

– Я родню звать не буду, – представила тетушек, одевающих меня по своему вкусу, и поежилась. – Лучше Инку напрягу. Она этот марафон уже прошла, опыт у нее есть. Оформит все по высшему разряду.

– Какой-то лексикон у тебя странный, – укорил меня воспитанный Красовский, – типа приблатненного. Нехорошо. Ты же из интеллигентной семьи.

– А я на всех языках хорошо говорю. Знаешь, когда ухаживаешь за дяденькой с колото-режущими ранами, который всякие интеллигентные штучки не понимает, с ним приходится на его родном, блатном, изъясняться. Так что я, считай, полиглот.

– Так-так, поподробней, – Леха отчего-то помрачнел. – А как ты за мужиками ухаживаешь?

– Что врач назначит, то и делаю, – и с чего это он так напрягся?

– А моет у вас мужиков кто? – прозвучало со зловещим подтекстом.

Я мелко захихикала. Вот оно что! Это он еще не просек, что больные, которых мы выхаживаем, лежат у нас в чем мать родила.

– Санитары – если больной, и санитарки – если больная. А что? Мы же медики, для нас в человеческом теле ничего незнакомого нет.

Он яростно выдохнул. Причем делал это так долго, что я удивилась, откуда у него столько воздуха в легких.

– Может, ты уволишься? А, правда? – просто взмолился он. – Мы живем вместе, я тебе карточку с зарплатой отдам. На жизнь хватит, честно.

– А на обеды я тебе буду гордо из своего кошелька отсчитывать? – мне понравилось это предположение.

Чувствуешь себя при этом поилицей-кормилицей собственного мужа. И плевать, что это его честно заработанные. Раз у меня, значит, мои.

– Я же сказал, зарплатную карту. А деньги с шабашек я себе оставлять буду. Мне хватит.

Это нарушило мой благодетельный образ поилицы-кормилицы, и я отказалась:

– Не-а, вот поженимся, тогда и уволюсь. Может быть. Но не сейчас, это точно.