— И тарелки мои побили? — спрашиваю флегматично.

— Мы поссорились. Тарелки разбила я.

Извиняться Марина не умеет. Как и ценить вещи. Ни свои, ни чужие.

— Потом помирились?

— Конечно, прямо на этом столе и мирились, — глупо хихикает.

Опускаю руку, брезгливо вытирая её о легинсы.

Я себя успокаиваю тем, что возвращение сюда — это временно. Вынужденная мера. Не откат назад, а лишь небольшой привал перед новым рывком.

Глупо снимать квартиру на месяц, когда за неё ещё и требуют внести залог. Потом я уеду, и не факт, что мне вернут эти деньги. Могут предъявить, что обманула, съехала слишком быстро, попортила матрас, разбила вазу. Да легко хозяева находят к чему придраться. Зато здесь, в квартире, есть кровать и место, где можно готовиться к сессии. Мне большего пока не надо, а потом я уеду.

Боже, как же я хочу уехать.

Маринка суетится, медленно двигаясь по кухне. Она ещё набрала вес и стала более неповоротливой. Стремится догнать своего бойфренда по цифрам на весах?

Жизни я её учить не собираюсь, мне бы свою прожить, но так и хочется хорошенько её встряхнуть и надавать по щекам. Когда мы жили вместе, она работала, делала маникюр то на дому, то в салоне снимала место, потом пошла учиться на бровиста. Судя по тому, что я застала её дома в двенадцать дня в последние дни декабря, когда у мастеров красоты всё расписано по минутам, с работой дела у неё не очень.

— Вы с Русом вместе сейчас живете? — спрашиваю осторожно.

Её парень ужасен не только внешне, он ещё и моральный урод. Как-то я застала его в своей комнате. Что он там искал, понятия не имею. Но тогда пришлось выставить условие, чтобы он здесь не появлялся. Теперь у меня нет таких возможностей качать права.

Маринка оплачивает квартиру сама, когда я ей позвонила, сразу предложила пожить. Деньги брать отказалась, попросила лишь купить продукты. Я заказала доставку. Скоро должны привезти.

— Да, он перебрался ко мне почти сразу, как ты уехала. Предложение сделал, — огорошивает меня соседка, довольно улыбаясь. — Я согласилась.

— Не сомневаюсь. Покажешь кольцо?

— Кольца нет, — выпаливает беззаботно, отворачивается к мойке, куда просто сваливает грязную посуду, не собираясь её мыть. И правда, зачем? — Мы так, на словах. Потом, сказал, подарит. На Новый год. Как деньги будут.

Около холодильника пробегает что-то маленькое и чёрное. Когда дом успел превратиться в такой свинарник? В этом виновато моё отсутствие, или он всегда такой был, и я просто не замечала?

Сглотнув, встаю на ноги.

— Ясно. Слушай, Марин, я устала, пойду выпью обезболивающего и посплю.