— Да нет, пустяки, — ответил пес. — Вообще-то я тут развлекался с ее трупом, но могу продолжить и позже.
— Мы постараемся не шуметь, — добавила кошка.
— А мне пора в гостиную, — сказал Эннди. — Разложить пасьянс и выпить теплого молока.
— Спокойной ночи.
— Приятно было повидаться.
— Заходи в любое время.
— Мы всегда тебе рады.
Страшила Эннди поднял к небу огромную руку и коснулся расшитой блестками ткани.
— Итак, пусть все продолжается, как прежде! — торжественно провозгласил он.
Услышав его, водопроводные станции съежились от ужаса, а цистерны с бензином закрыли лица своими трубчатыми пальцами.
Эннди повернулась и пустилась в обратный путь через болото — снова шагая не по трясине, а прямо по воздуху. Она раздвинула шелковую занавесь ночного неба, нырнула в щель и скрылась в своем загадочном большом мире.
Все обитатели Плюшевого города погрузились в сон — да-да, все до единого. Все улицы вымерли до утра. Никто не уходил из дому и не возвращался домой, ничто не двигалось. И пока мягкие игрушки спали, уничтоженные здания и разрушенные дороги, лопнувшие трубы и порванные линии электропередачи отрастали заново, словно сорняки на грядке. В ночной тиши, когда даже звезды на небе мерцали лишь для собственного развлечения, картонный город, у которого не было ни глаз, ни рук, ни мыслей или слов, бесшумно исцелял свои раны. И так случалось каждую ночь, пока игрушки спали.
Сверкающая солнечная чешуйка поднялась в лазурное дневное небо, прогнав надувной шарик луны. За прошедшую ночь кое-что в городе стало выглядеть иначе, но никто из жителей, казалось, этого не замечал.
Ранним утром Змейка и Черепашка отправились на прогулку. По субботам занятий не было, и Змейке захотелось побродить. Черепашка, разумеется, увязался следом. Ночью прошел дождь. Воздух был холодным и на удивление чистым. Черепашка чувствовал себя счастливым просто оттого, что они могли вот так идти рядышком и обмениваться комментариями обо всех встречных, таких непохожих друг на друга игрушках.
Вот прошел супергерой в маске, одетый в желтое трико и зеленый плащ с капюшоном. Вот баклажан и тыква. Лиса в пальто с бобровым воротником, ведущая безголового цыпленка. Русалка, прыгающая на хвосте, в компании сатира и морской змеи. А вот мамаша-кенгуру толкает коляску с целой оравой очаровательных крошечных двухголовых детишек, так и норовящих выскочить наружу.
Змейка с Черепашкой миновали больницу. В разбитом перед нею садике несколько обгоревших далматинов загорали в шезлонгах, отращивая себе новую шерсть. Медсестра в белой униформе обносила их стаканами лимонада.
— Медсестры такие хорошенькие, — сказала Змейка. — Я просто тащусь от их маленьких белых шапочек.
— Ну да, — согласился Черепашка.
Змейка взъерошила ему плюш на макушке. Он ненавидел, когда она так делала.
Теперь друзья шли мимо местного кинотеатра, где сейчас показывали снятый в Марионетбурге ремейк «Затерянного мира». Черепашка был помешан на кино. По большому счету, ему было все равно, какой фильм смотреть.