— Посмотри, — сказал Томми, застегнув молнию. Он схватил мою руку и указал ею на днище старого драного дивана.

— Это асфальт, — сказал я. «Или нефть», — подумал я.

«Или что-то еще…»

— Не трогай ничего! — крикнул я, но было поздно. Томми нагнулся и запустил пальцы прямо в эту штуку.

— Надеюсь, это не собакины «а-а».

Я подхватил его и оттащил прочь. Томми вдруг вскрикнул, и тогда я увидел почему.

Кожа на его пальцах, там, где были подушечки, казалась шероховатой и кровоточила. Верхний слой кожи был сорван.

— Ой! — сказал Томми и немедленно засунул пальцы в рот.

«Задница вселенной, как есть», — подумал я.

— Очень больно? — спросил я.

Он помотал головой, извлекая пальцы из-за щеки.

— Вкус хороший.

— Бога ради, Том, не ешь это!

Томми расплакался, будто я ударил его (ничего подобного я никогда не делал), отпрыгнул и припустил по сохнущему полю мусора. Я звал его, рысил за ним, но что-то тормозило мой бег, словно земля подо мной превращалась в мокрую грязь.

— Ох, Томми, вернись сейчас же!

Но все, что я слышал, был лишь шум грузовика на каком-то другом шоссе, а затем — стук захлопнувшейся где-то двери. Я пошел на звук, за здание старой бензозаправки, и увидел там мужчину лет сорока, с длинными хипповскими волосами, одетого в белую хлопчатобумажную футболку и джинсы. С головы до ног он был выпачкан грязью.

— Я пытался его остановить, — сказал мужчина. — Он пошел туда, и я попытался его остановить.

— Томми! — позвал я и услышал что-то похожее на его голос внутри здания бензозаправки.

Мужчина загородил мне путь к двери, которая в прошлой своей жизни была дверью в туалет. Странно, что на ней была натянута проволочная сетка, и еще более странно — то, что этот мужчина не пошевелился, когда я подошел угрожающе близко.

У него было озадаченное выражение лица, и он кивнул мне, как если бы мы были знакомы.