Если бы я не отвел сейчас глаза, я увидел бы его слезы.
Нет, не так. Он позволил себе это - при мне.
Он действительно доверился мне.
Мерлин, только бы самому удержаться…
Я пытаюсь дышать через нос - не помогает, и через полминуты слышу насмешливое - никогда не думал, что буду так рад насмешке в его голосе:
- Все, Поттер, хватит сопеть мне в ухо. Мне щекотно. И принеси уже наконец зелья.
Более глупой улыбки он ни на чьем лице, наверное, не видел. Про красные глаза и распухший нос я уж молчу. У него вот почему-то ничего не распухло и не покраснело, правда, глаза до сих пор подозрительно блестят. Ох, что-то слишком ярко они блестят… Я встревоженно касаюсь его лба - так и есть, опять горячий.
- Вот, я еще жаропонижающее прихватил, - я выстраиваю на столике у кровати батарею флакончиков и слышу его тяжелый вздох.
- Ну конечно, не стоило надеяться, что ты не заметишь. Даже когда его варю я, на вкус получается ужасная гадость, а это, сваренное неизвестно кем… Может быть, не надо?
- Надо, - коротко отвечаю я, чувствуя, как опять перехватывает горло от его неуверенных интонаций. Надо что-то с этим делать, начать как-то привыкать к его доверию, к тому, что ему не безразлично мое мнение, иначе ходить мне с красным носом и опухшими веками всю оставшуюся жизнь.
Представив эту впечатляющую картину, я невольно фыркаю, и Северус тут же устремляет на меня негодующий взгляд:
- Нет, я, пожалуй, поторопился, приписав тебе благородство. Помог бы лучше сесть! Я увяз в этой перине, как в… Что? Перина? А это что??
- Я уж думал, ты не заметишь, - улыбаюсь я, помогая ему приподняться. - Это постель Слизнорта. Неделю назад она дико меня раздражала, и я все убрал, а сейчас просто трансфигурировал все обратно, пока ты спал. А что, по-моему, довольно уютно. Мне просто хотелось, чтобы тебе было немного комфортнее. И чтобы было… не так больно.
- Забавные у вас со Слизнортом представления об уюте и комфорте, - иронически замечает Северус, откинувшись на неоьъятную пуховую подушку. - Вообще-то я не возражал против прежнего варианта, хотя твоя подушка была плоской как блин, а одеяло напоминало плащ друида. А в этом пуховом безобразии я чувствую себя какой-то одалиской в гареме. Хотя, знаешь, - задумчиво добавляет он, - мне, пожалуй, нравится.
- Что? Чувствовать себя одалиской? - смеясь, я еле успеваю увернуться от подзатыльника - реакция у него всегда была отменной.
- Конечно нет, болван! Я имел в виду постель. Так что можешь ничего не менять. Тем более что действительно не так больно.
- Правда? - обрадованно улыбаюсь я и нерешительно предлагаю: - А можно, я посмотрю? Может, нужно смазать… или примочки?..
- Нет, сейчас не стоит. Лучше вечером, после ванны. Пока достаточно будет зелий. Дай-ка мне сначала кроветворное…
Я наблюдаю, как он глотает лекарства, смешно морща нос и ворча что-то о леворуких зельеварах, как тяжело переводит дыхание, и горло опять сжимается. Зря я затеял это обнимание и выяснение отношений. Он все еще ужасно слаб - а чего бы я хотел после такой недели?! - и чувствует себя гораздо хуже, чем пытается показать. Черные глаза блестят от жара, на впалых щеках проступил лихорадочный румянец, тонкая рука, сжимающая очередной флакончик, чуть заметно подрагивает. А из меня врач как из Хагрида министр магии…
- Может, тебе все же было бы лучше в больничном крыле? - нерешительно начинаю я - и осекаюсь под его взглядом. Черт, как я мог забыть…