— На два дня.

Хозяин повел нас по лестнице, выкрашенной в светло-зеленый цвет. Белые двери номеров выстроились в ряд по коридору. Хозяин открыл одну, под номером 22, и с улыбкой удалился. Мы оказались в сплошь голубой комнате. Посреди, словно аршин проглотив, стоял я, рядом — жена в своем желтом платье. Она подошла к зеркалу и устало сняла косынку.

Я улегся на кровать и уставился в белый потолок. Жена тяжело рухнула рядом, и я почувствовал ее теплое дыхание на своем плече. Я повернулся и погладил ее по черным волнистым волосам. Она лежала, полузакрыв глаза.

Когда, без особого желания, я расстегнул на ней кофточку, на свет появились похожие на две белые груши холмики. Плечи у жены были коричневые от загара, грудь — маленькая, белая. Не открывая глаз, она привалилась ко мне, но я продолжал любоваться красками ее тела.

В изумлении она открыла глаза:

— Что с тобой?

— Краски.

— Что?

— Перед глазами — одни только краски.

Жена привстала и села на кровати.

— Как это, одни только краски?

— Здесь белый, там коричневый, вот и все.

— Ты не видишь меня?

— Нет, только краски.

— Ты с ума сошел! Послушай, — стала трясти она меня за руку. — Ответь мне!

— Не мешай мне смотреть на краски, — бормотал я.

— Ты свихнулся! Послушай! — взмолилась она. — Какие еще краски?

— Чудесные, — ответил я.

Поколебавшись, она спросила:

— Чудесней меня?